Девушка сорвала с ближайшего куста крохотный желтый цветочеки воткнула в волосы. В последние месяцы перед летними каникулами в Дачезневоцарилась расслабляющая атмосфера: выпускники уже собрали все бумаги дляколледжей, а учителя проводили половину занятий на открытом воздухе, вовнутреннем дворике.

Блисс сообщила, что о Дилане позаботились, и совсем неплохо.Форсайт отнесся к юноше с большим сочувствием. Сенатор сказал Блисс, что дляДилана, вероятно, еще есть надежда, хоть он и извращен, поскольку Голубой кровидля превращения в Серебряную требуется значительное время. Возможно, еще непоздно остановить этот процесс. Форсайт поместил Дилана в заведение, где емумогут обеспечить наблюдение и восстановление.

— По сути говоря, он в центре реабилитации, — объяснилаБлисс, пока они шли по знакомым местам. По пути они уклонились от компаниихмурых девчонок из Найтингейл-Бэмфорд, в их сине-белой форме. — Ты в курсе, чтоЧарли Банка и Хонор Лесли в прошлом году пришлось отправить в «Переходныйпериод»? Все думали, что это из-за наркотиков, — сообщила Блисс.

Эти двое учеников Дачезне, о которых она упомянула, в своевремя исчезали из школы на месяц. Шайлер кивнула.

— Угу.

— Ну так вот, никакие они не наркоманы. Просто одурели оттрансформации. У них начались галлюцинации, в голове спуталось прошлое инастоящее. Они стали нападать на людей в нарушение кодекса. Потому их туда иуслали, чтобы с этим всем разобраться. Реабилитация — неплохое прикрытие. Людисчитают, что там лечат от наркомании, и в некотором смысле это правда.

Шайлер всегда изумляло, как вампиры находят способызамаскировать свою реальную жизнь, встраиваясь в нормальное человеческоеобщество, но Блисс объяснила, что на самом деле все обстоит ровно наоборот.

Несомненно, клиники Мэйо, Хазелден и все прочие знаменитыереабилитационные центры были основаны Голубой кровью. А к проблемам обычныхлюдей медики обратились, когда это сделалось модно.

— Как ты думаешь, он поправится? — спросила Блисс.

Шайлер не хотелось давать подруге ложную надежду, но ейпоказалось, что ответить «нет» будет слишком жестоко.

— Я уверена, что они сделают все, что только можно.

Блисс вздохнула.

— Ну да.

Они договорились через несколько дней навестить Дилана, иШайлер распрощалась с Блисс на углу Восемьдесят шестой улицы, чтобы пойматьавтобус до Пятой авеню.

Всю неделю она гнала от себя мысли о предупреждении Мими. Авдруг Мими сказала правду? Вдруг она подвергает Джека опасности? Шайлер хотеларасспросить об этом Лоуренса, но ей было стыдно. Что он скажет ей? «Ты, должнобыть, заметила, что его влечет к тебе. Слава богу, что ты к нему не тянешься.Это навлекло бы беду на вас обоих».

И как ей теперь сказать дедушке, что он ошибался? Что онаотвечает на чувства Джека Форса? Что он считает ее сильной, а она — слабая ибезвольная. Шайлер просто не могла этого сделать. Она уверила себя, что в любомслучае не может беспокоить деда такой чепухой, как ее любовная жизнь: он ведьсейчас уехал разбираться с проблемой, грозящей самому существованию Голубойкрови. Она уже начала беспокоиться о Лоуренсе, который несколько дней не давалзнать о себе.

Дедушка с недоверием относился к обычным средствам связи, ипосле прибытия в Рио он поддерживал связь с внучкой и сообщал, что все впорядке, исключительно посредством телепатии. До сих пор он жаловался лишь напогоду (жарко) и еду (слишком острая). О проблеме Корковадо он помалкивал, иШайлер не знала, хороший это признак или плохой.

Спросить Джека о зловещих предсказаниях его сестры тоже небыло возможности. Им не удавалось встретиться с того самого вечера, как Диланнапал на Шайлер. Шайлер знала, что Мими следит, чтобы у Джека не было и минутысвободной.

Когда Шайлер добралась до городского особняка Форсов, Джексидел в гостиной и разговаривал с отцом. Чарльз был в купальном халате. Бывшийглава Голубой крови теперь проводил целые дни в своем кабинете. Похоже было,что он сегодня даже не принял душ. Шайлер почувствовала жалость и раздражение.Чарльз причинил ей много боли. Из-за него она лишилась всего, что любила. Онаверила в его угрозы, но в последнее время похоже было, что Чарльз представляетугрозу лишь для себя самого. Но потом она осознала, что, если бы Чарльз непритащил ее к себе домой, вероятно, им с Джеком никогда бы не представиласьвозможность узнать, насколько сильно они на самом деле нравятся друг другу.

Джек улыбнулся.

— Привет. Ты сегодня рано.

— Доехала на автобусе, — отозвалась Шайлер, поставив сумкусо школьными принадлежностями на ближайший стол.

Ей было неуютно в этом доме — но, с другой стороны, уженадоело ходить здесь на цыпочках, как будто она тут чужая.

— Привет, Шайлер, — буркнул Чарльз.

— Добрый день, Чарльз, — холодно поздоровалась Шайлер.

Бывший регис затянул потуже пояс халата и, шаркая, удалилсяв свою берлогу, оставив Шайлер и Джека одних.

— Она здесь? — поинтересовалась Шайлер, оглядев шикарноепомещение, служившее Форсам гостиной.

Комната, отделанная в роскошном, французско-викторианскомстиле, была забита редким антиквариатом, потрясающими произведениями искусства,достойными музея, и великолепными тканями. Ощущения подсказывали Шайлер, чтоМими в доме нет, но кто же ее знает, лучше подстраховаться.

— Нет. Она на какой-то дегустации, — отозвался Джек.

Шайлер села рядом с ним на кушетку-визави шестнадцатого века— ее так прозвали за то, что сидящие на ней были повернуты лицом друг к другу.

— Джек... — Шайлер посмотрела юноше в лицо. Такое любимоелицо. — Я хочу тебя кое о чем спросить.

— Давай, — согласился Джек, вытягивая ноги перед собой изакинув руку на спинку кушетки, так, что пальцы легонько коснулись плечаШайлер.

От этого едва заметного прикосновения девушка затрепетала.

— Это правда, что узы между тобой и...

— Я не желаю говорить про узы, — оборвал ее Джек и убралруку.

Лицо его сделалось холодным, и на мгновение Шайлер увиделапроблеск его истинной природы — природы темного ангела. Того самого ангела, чтопринес разрушение в рай. Того самого, которому предстояло в будущем протрубитьв трубу апокалипсиса. Это был лик Аббадона, принудителя, сокрушающего, самогоопасного воина в воинстве Всемогущего.

— Но я хочу знать...

— Тсс. — Джек повернулся к ней и коснулся ее щеки. — Нестоит...

— Но Мими...

Стоило Шайлер произнести это имя, как она ощутилаприсутствие у входной двери. Мими была дома — или должна была вот-вот войти.Шайлер в мгновение ока, на максимальной вампирской скорости покинула гостиную,помчалась к себе в спальню и захлопнула за собой дверь.