До концерта оставалось минут десять. Я забрал у персонала бутылку минералки и спросил:

– Как тебе девушка?

Джерад Андерсон прищурился, оценивая. Он вернулся с улицы, где курил и наверняка флиртовал с поклонницами, а сейчас был не прочь обсудить сегодняшнюю публику. Его зеленые, как у меня, но темнее глаза стали почти черными.

– Рэтбоун, что с тобой? – ответил Джерад с возмущением. – Ей нет и пятнадцати, старый ты извращенец!

От неожиданности я выронил бутылку.

– Расслабься, – захохотал друг и поднял минералку. – Если я прав, это не имеет никакого значения. Ты в любом случае ее получишь.

– Да я просто… – Я действительно не имел в виду ничего плохого. Она прелесть, очень милая. Но я не заинтересован в серьезных отношениях, а воспользоваться милашкой… даже Джерад не поступил бы так гнусно: его фанатки отчаянны, стервозны, знают, на что идут. – Она какая-то потерянная… ее взгляд…

Джер не слушал. Ухмыляясь и постукивая бутылкой по бедру, он ушел в гримерку. Придурок. Не перестаю удивляться, как мы смогли найти общий язык. Мы разные, противоположные, начиная с роста (он выше, но уже в плечах), заканчивая жизненной позицией. Но кому-то романтики нравятся, кому-то циники. Наша группа выигрывает от такого тандема.

Я запомнил Ари в тот вечер не только из-за противоречивой внешности – сексуальность и невинность. Пару раз я, оглядывая зал во время концерта, смотрел в ее сторону: Ари не визжала, не плакала, не прыгала. Стояла, растерянная, и смотрела на меня с мягким восхищением. Что особенно контрастировало с истеричной Эйприл. Посреди выступления Аристель вдруг рванула со своего места в сторону выхода, будто ошпаренная моим взглядом, моими мыслями о ней.

***

Выжатый, как лимон, я поспешил на автограф-сессию. Там я сидел и мило улыбался, пытаясь не показывать, как взрывается голова от звонких голосов. Не то чтобы я не любил своих фанатов, напротив – обожал, но под конец дня хотелось покоя. Я машинально расписывался на фотографиях, CD-дисках, клочках бумаги, руках и даже груди.

– Стив, ждем в машине, – сказал Джерад и скрылся в дверях.

Я устало кивнул. Они всегда справляются раньше. Ко мне, фронтмену, самая большая очередь. Ребята ревновали, но сейчас рады – если надо, легко познакомятся, но девчонок не будет много, а музыкантов не разорвут на сувениры.

– Ты задница, Джерад, – пробормотал я и вновь натянул улыбку.

Девушки обычно сами называют имя, а я пишу его рядом с автографом, но тут мне всего лишь протянули тетрадь.

– Для кого? – спросил я.

В ответ тишина.

Поднял глаза и увидел перед собой ту милую девушку. Ари. Ее губы дрогнули в нервной улыбке. Карие глаза сверкали, а взор был мягким. Как правило, на меня смотрят иначе, словно я желанный приз. Я привык, что фанатки теряют в моем присутствии дар речи, и эта поклонница смущенно хлопала ресницами – робость олененка Бэмби из мультфильма.

– Для кого? – повторил я.

Эта девчонка с врожденной сексуальностью (с каждым годом ее сексуальность будет проявляться всё сильнее и сводить мужчин с ума) не станет мне подходящей парой. И тогда я испугался внезапной тяги к ней. Интереса, из-за которого почувствовал себя неловко. Мне всегда нравились блондинки, желательно модели. В идеале моего возраста.

– Что? – низковатым, но женственным голосом переспросила фанатка.

– Хорошо, напишу «Для немой красавицы», – одновременно с ней сказал я.

Одернул себя: я флиртую?

– Ари. Меня зовут Ари. Аристель, – наконец представилась она.

Я рассмотрел ее лицо ближе: нос слегка курносый, губы пухлые, почти без изгиба над верхней губой. Нежнейший бейби-фейс2. Интересно, ей, правда, не больше пятнадцати?

– У тебя приятный акцент, Ари. Ты не местная?

– Из России. Но я немка.

Я не успел ответить, Ари выбежала из бара, когда я вернул ей тетрадь.

***

До аварии я не часто думал о девушке с концерта. По правде говоря, со мной такое не впервые. Был мой первый в жизни тур, лица пока не смешались, я не устал от популярности. В Сакраменто мне понравилась фанатка по имени Лорел. Проницательный Джерад увидел мою симпатию к обласканной солнцем блондинке и после выступления подозвал ее. Я стеснялся, как подросток, и в итоге она уехала с Джерадом. Три дня я, опять как подросток, с ним не разговаривал. Потом, в Сан-Франциско, я заприметил девушку с обаятельным смехом. Но сейчас единственное, что я мог вспомнить о ней – смех. Исходя из опыта, я, влюбчивый романтик, знал, что забуду Ари через пару дней, а на смену другим городам придут другие девушки. Единственная ассоциация – город Сан-Диего и ее немецкий акцент.

Судьбой ли создано, случаем ли загадано, но в тот вечер мы всей группой решили отметить окончание тура в баре. Мы напились, переспали с девицами-официантками, уверенные, что утром тур-автобус доставит нас домой. А утром вместе с похмельем нас ждал сюрприз – орущий от боли барабанщик. Бена тут же госпитализировали. Я тогда впервые вспомнил Ари: вау, мы в одном городе, как романтично! И тут же забыл, ибо не до симпатичных фанаток, когда прилетает разъяренный менеджер.

***

Спустя неделю случилась авария на дороге, и я забрал Аристель домой, будто мы хорошие знакомые. Помню, от нее пахло малиной, карамелью, детской жвачкой. И был флирт на кухне, и она поцеловала меня первой. От холода ее соски затвердели и выпирали через мою рубашку. Я открыл окно, чтобы проветрить мозги, а в итоге…

Я не смог устоять. Наверное, был в состоянии аффекта, боялся, что мы сбили ее насмерть, и не верил, что она передо мной, жива и почти невредима… Кому я вру! Когда ее губы коснулись моих, я ощутил волну похоти, захотел обладать Ари, попробовать ее, такую сладкую во всех смыслах. Я переспал с ней и ничуть не жалел об этом. Ари мила и чиста, к удивлению не невинна, но наивна душой. Ласковая она, неприлично доверчивая.

Если бы мы не переспали, кто знает, пересеклись бы наши пути снова, ведь я обещал отвезти Ари в больницу и навсегда проститься. Как я понял позже, мне не хотелось ее терять, и я нашел легкий способ оставить ее рядом, угождая похоти. Я был восхищен светлой, оттененной грустью душой Аристель. Она была тем, чего мне не хватало – искренность, тепло, подлинные чувства. И я был тем, чего не хватало ей – забота, нежность, взаимность. Поэтому я дал шанс случайной связи перерасти во что-то большее. Ари сильно отличалась от того, что я видел последние пару лет жизни в Лос-Анджелесе. Это привлекло меня. Увлекло меня. Возможно, я уже тогда влюбился в Ари, но боялся признаться даже себе.

***

Ари плохо спала той ночью. Я не мог понять, почему: вроде, не причинил ей боли. Физической, по крайней мере. В итоге она встала с кровати, накинула на плечи мою рубашку и ушла на кухню.