Наконец-то я в Париже. Город кажется таким знакомым – и в то же время необычным. Захолустная улочка с серыми номерами домов и узким мощеным тротуаром, усыпанным окурками, жвачками и собачьим дерьмом, видится мне Страной Чудес. Стоит пройти шагов десять – и увидишь что-то новое: вход в отель или школу; бакалею; кондитерскую; ресторанчик; магазин модной одежды; кафе; лавку, где продаются только продукты из меда; лавку, где продается только хамон; лавку паштетов; рыбный магазинчик, где на слое льда на витрине разложены морепродукты – моллюски в ракушках, синие раки, розовая глянцевая мякоть рыбного филе; витрину со связками огромного чеснока, красным луком, салями и сырокопченой колбасой. Я мог бы пройти несколько миль по районам Кейптауна и не увидеть ничего нового, но тут каждые пятьдесят метров прогулки могут подарить впечатления на всю жизнь. Эта маленькая улочка с неожиданными поворотами, милыми балкончиками и свежим ветром, дующим с реки, наверное, кажется очень скучной ее жителям, но для меня она символизирует радость жизни.

Я улыбаюсь, киваю, говорю bonjour продавцам, строгим женщинам, стучащим каблучками по мостовой, старикам, толкающим тележки с покупками, безупречно одетым детишкам – ох, все эти курточки, шарфики, башмачки! И какие здешние дети спокойные и воспитанные! Боже, Зоуи бы тут понравилось. Еще в возрасте семи лет Зоуи была так же одержима порядком, как и я. Однажды мы ехали на поезде в Саймонстаун, и малышка все время просила показать ей мои часы. Я удивлялся – зачем ей это? – но потом заметил, что она записывает название каждой станции и время, которое мы там пробыли, в свой дневничок. Эта милая, храбрая, любознательная девочка должна была прожить жизнь, полную путешествий. Несколько месяцев подряд она просила меня показать ей перед сном атлас и почитать альманах о странах мира. Она не только знала, как выглядят флаги многих стран, но и рисовала флаги выдуманных государств – Зоуиландии и других стран из мира ее грез. Я научил ее здороваться и прощаться на двенадцати языках и отдал ей коллекцию монет Одетты, как только малышка стала дотягиваться до стола, где лежала эта коробка. Иногда мы с женой видели, как Зоуи раскладывает перед собой монеты и бормочет названия столиц и приветствия на иностранных языках. Зоуи как раз подросла настолько, чтобы мы с Одеттой могли отправиться в путешествие за границу, но тут Одетта заболела, и Зоуи так никогда и не покинула ЮАР.

Уж мы бы с Одеттой позаботились о том, чтобы чертовы кредитки работали, мы бы накупили Зоуи груду модных одежек, мы бы поселились в изысканной гостинице и бросали бы пакеты с покупками на обитый плюшем диван, как в кино. Но это была бы другая жизнь – и я прячу воспоминания о Зоуи в дальний, укромный уголок памяти.

То, что я так всполошился из-за денег до приезда сюда, доказывает, насколько я увяз в рутине. Мы пробудем в Париже всего неделю, и мы можем позволить себе влезть в долги, чтобы провести это время по-настоящему здорово. Мне кажется, что тут я смог взглянуть на свою жизнь словно со стороны, и все дерьмо, случившееся дома, кажется таким далеким… Спускаясь по склону холма к «Старбаксу», я заглядываю в окна гостиниц. По пути мне встречается несколько вполне пристойных двух-и трехзвездочных отелей, и цена невысокая. Еще не поздно спасти этот отпуск.

В кофейне я заказываю огромный американо и пирожное из слоеного теста, заставляя себя не переводить евро в рэнды. Я надеваю наушники, подключаюсь к вай-фаю и звоню по «Скайпу» на линию техподдержки банка. Слыша в трубке музыку, я понимаю, что наши походы по магазинам, проживание в гостинице, ужины в ресторанах, вообще приятный отпуск для меня и Стеф – все это зависит только от этого звонка. Сердце у меня сжимается.

Я ввожу номер моего счета, и меня переключают на консультанта.

– Доброе утро, меня зовут Кендра! Могу я уточнить ваше имя, номер карты и адрес?

Я передаю ей свои данные, готовясь к спору, но, к моему изумлению, консультант оказывается умной и сообразительной девушкой.

– Доброе утро, доктор Себастиан. Чем я могу вам помочь?

– Видите ли, я сейчас за границей, и мне нужно разблокировать кредитную карточку, чтобы я мог ею воспользоваться.

– В какой стране вы находитесь, сэр?

– Во Франции.

– Вам известно, что необходимо заранее авторизовать карточку для использования за пределами страны?

Я думаю, не солгать ли ей – может, если я скажу, что не знал этого, она сжалится надо мной? – но не могу себя заставить.

– Да, на самом деле я знал об этом. Но забыл.

– Очень жаль, сэр. Такое часто случается.

Я все еще с подозрением воспринимаю тон этой женщины – наверное, их там научили вот так вежливо общаться с клиентами, а потом ничего не делать, чтобы решить проблему.

– Так мы можем что-то предпринять? Вы можете авторизовать ее сейчас?

– Знаете, сэр, вообще-то так делать не полагается, но я понимаю, что вы путешествуете и вам нужна рабочая кредитная карта.

– Именно так, – осторожно отвечаю я.

– Наверное, можно авторизовать карту так, будто вы приехали сегодня, и тогда все будет в порядке.

Ух ты! Это не похоже на обычное общение с консультантом в техподдержке.

– Отлично, спасибо вам большое.

– Но провести эту операцию может мой начальник, а он сейчас на совещании.

– А…

– Он обещал вернуться в полдень. Это… одиннадцать по вашему времени.

Я смотрю на часы – до его возвращения около часа.

– Вы можете перезвонить, и мы все уладим. Сейчас я дам вам мой прямой номер…

Я записываю номер на салфетке кончиком пластиковой ложки.

– Спасибо, Кендра, вы мне очень помогли.

– Не за что, сэр. Скоро все обсудим. Наслаждайтесь поездкой.

Я снимаю наушники, откидываюсь на спинку стула и наслаждаюсь кофе. Какая милая, готовая помочь девушка! Приятно вспомнить иногда, что не весь мир против тебя.

Я открываю диалог со Стеф в «Скайпе», но затем вспоминаю: в квартире нет вай-фая. Я не могу сказать ей, что задерживаюсь, но идти обратно смысла нет – я едва зайду в квартиру, как уже нужно будет отправляться в «Старбакс», чтобы уладить все с кредиткой. Ей придется подождать – или она может пойти прогуляться, если захочет, у нее ведь есть ключ. Как люди жили до того, как у всех появились мобильные телефоны? Они не волновались, доверяли друг другу и считали, что стоит вести себя как взрослые. Со Стеф все будет в порядке. Вместо того чтобы суетиться и волноваться, мне следует рассматривать ее как взрослого, ответственного человека, который способен сам о себе позаботиться. К тому же она, наверное, дремлет – после двух лет постоянного недосыпа у нее наконец есть возможность отдохнуть. А я могу прогуляться по парижским бульварам. Тут уж я точно найду, чем занять себя на ближайший час. Положив в карман телефон, я беру с собой стаканчик с кофе, иду по широкой мостовой и бесстыдно разглядываю голые ветки деревьев, тянущиеся к изящным балкончикам роскошных квартир, седаны с шоферами, едущие по дороге, неоновые вывески и широкие фасады дорогих магазинов. Мимо бегут трусцой спортсмены, куда-то торопятся рабочие в спецовках, идут в школу дети, а я миную бары с удивительно знакомыми названиями и огибаю выступающие на мостовую пристройки кафе со знаменитыми круглыми столиками. Немного поднявшись по улице, я прохожу мимо выложенного мрамором фасада торгового центра и оказываюсь у входа в музей восковых фигур. На постере написано, что у них есть фигуры Майкла Джексона, Джорджа Клуни, Ганди и Эйнштейна – и даже Хемингуэя с Сартром. Отличный способ убить час.