Гринч вошёл в мою жизнь, чтобы перевернуть её с ног на голову, и в нём я нахожу утешение — какой неожиданный поворот событий!

Я выгибаю спину, когда он касается того места, которое заставляет меня трепетать. Габриэль двигается быстрее и глубже, заставляя нас обоих испытывать множество ощущений. Прижимаюсь к нему, постанывая и теряя себя. Внутри меня снова закручивается спираль, давление нарастает, и, не в силах больше сдерживаться, я выкрикиваю его имя.

Габриэль толкается, продлевая мой оргазм, а затем замирает внутри меня, целуя меня сначала в плечо, а затем в губы. Такой милый жест в дополнение ко всему, что мы сейчас сделали, и я влюбляюсь в него ещё больше, видя каким нежным он может быть сразу после того, как страстно овладел мной.

— Ого, — выдыхает Гейб, укладываясь рядом со мной.

— Ага, — вздыхаю я.

— Это нужно повторить и поскорее.

Я смеюсь и оборачиваюсь, чтобы посмотреть на него: он убирает волосы с моего лица и улыбается. На мгновение закрываю глаза, чувствуя себя на вершине мира.

Когда снова открываю их, Габриэль смотрит на меня с нежностью, от которой у меня перехватывает дыхание. Может быть, это нечто большее, чем рождественская интрижка с моим Гринчем.

Глава 15

Эвери

Последние несколько дней просто волшебные: мне безумно приятно проводить время с Гейбом за пределами кондитерской и нравится узнавать его. Воскресенье после рождественского фестиваля мы провели, лениво валяясь в постели и продолжая более тесное знакомство. Да будет вам известно, он знает, как использовать свой рот и руки так, чтобы свести меня с ума.

Мы обедаем и прогуливаемся по городу как настоящая пара. Хочется верить, что это правда возможно, однако — независимо от того, продам я ему кондитерскую или нет — через три дня Габриэль уезжает в Денвер и возвращается к своей привычной жизни.

А я тем временем останусь здесь, гадая, является ли наша встреча частью рождественского желания или это Призрак будущего Рождества демонстрирует мне, какой прекрасной может быть моя жизнь (прим. перев.: Призрак будущего Рождества — персонаж новеллы «Рождественская песнь» Чарльза Диккенса, символизирующий воплощение судьбы и показывающий, что у каждого выбора есть последствия).

— Собираешься пялиться в окно весь день или займёмся какой-нибудь работой? Знаешь, если бы я был твоим начальником, мне пришлось бы прочитать тебе лекцию о продуктивности и сосредоточенности.

Я с улыбкой поворачиваюсь и скрещиваю руки на груди:

— Если бы ты был моим начальником, мы бы не занимались тем, что делали сегодня утром, — приподнимаю брови и встаю.

— Значит, тебе не нравятся ролевые игры между начальником и подчинённым? Принято! — говорит он, подмигивая. — А что насчёт Гринча и Рудольфа?

Я прыскаю от смеха и качаю головой:

— Пожалуйста, не порти рождественских персонажей своими извращениями.

Габриэль смеётся и, заключив меня в объятия, целует в кончик носа.

— Это просто потому, что ты мне очень нравишься, — его губы касаются моих, и я расслабляюсь, прижимаясь к нему. — Я даже не хочу уезжать в пятницу.

Прикусываю губу, потому что чувствую то же самое, но озвучивать это эгоистично, ведь у него есть жизнь за пределами этого снежного шара, который мы создали.

— Я знаю, — мой голос дрожит.

— Мы найдём выход, — он целует меня в лоб и похлопывает по попе. — А теперь давай приступим к работе.

— Ты всё ещё собираешься купить мою кондитерскую? В последние несколько дней мне казалось, что мы скорее партнёры, чем конкуренты, — я должна знать ответ на этот вопрос.

Габриэль оказал мне огромную помощь, но совсем не так, как предлагал изначально. Вместо того, чтобы доказать, что сможет улучшить мой бизнес, приобретя его, он просто находился рядом со мной и давал честные советы по привлечению покупателей.

— Я хочу поселиться в Изумрудной бухте. Мечтал об этом несколько лет…

Мои плечи напрягаются. Мы возвращаемся к началу?

— …но это твоё детище, и я не могу забрать его, уже нет. Даже, если поступлю честно, даже, если ты согласишься продать, я просто не могу. — Он проводит рукой по волосам.

Я тянусь к его руке, взъерошивающей волосы, переплетаю свои пальцы с его, смотрю ему в глаза и мягко улыбаюсь:

— Спасибо тебе за искренность с самого начала. После того, что случилось с Мэтью, когда я была уверена в прочности наших отношений, а он огорошил меня своим желанием развестись, я боялась подпускать кого-либо. Боялась, что снова окажусь слепа к правде в отношениях.

Его улыбка успокаивает меня.

— Тебе не нужно беспокоиться об этом. У нас были свои сложности, но я всегда открыто высказывал свои намерения и желания. Теперь, могу поклясться, мои цели изменились. Ты — всё, чего я хочу.

Я приподнимаюсь на цыпочки и целую его.

— Пора на работу, — говорит Габриэль и, прежде чем отстраниться, на мгновение задерживает взгляд на моём лице.

Интересно, могу ли я оставить кондитерскую закрытой на весь день и провести время с ним? Возьму рождественские каникулы.

Утро выдаётся более насыщенным, чем обычно, и я рада, что люди перестают сплетничать и возвращаются сюда за покупками.

В перерывах между покупателями Габриэль находит способы дотронуться до меня, сжать руку или нежно погладить мои пальцы. Эти невинные прикосновения медленно и чувственно разжигают огонь внутри меня.

Иду на кухню за шоколадным тортом, потому что кто-то решил купить целиком весь торт, который я обычно продаю по кусочкам. Проходя за прилавок, я на чём-то поскальзываюсь и врезаюсь в Габриэля, размазывая торт о его фартук.

— Нет! Ядрёны макароны! — убираю от Гейба испорченный торт, мне хочется заплакать.

Нет ничего хуже, чем потраченный впустую торт.

— Всё в порядке, — спешит сказать он, обнимая меня, но его плечи трясутся.

— Это не смешно! — я хлопаю его по руке.

— Знаю, извини. Могу приготовить ещё один, — его голос срывается от смеха.

— Гейб, — поднимаю на него взгляд и вижу, как его глаза искрятся весельем.

Я ставлю торт на прилавок и качаю головой. Сегодня всё шло так хорошо.

— Тебе позволено смеяться над неудачами, Рудольф. — Габриэль хватает меня за руки и встряхивает их, как лапшу. — Сбрось напряжение. Ничего не случится, если кому-то сегодня не достанется шоколадный торт. У тебя всё распродано. Разве это не удивительно? — его улыбка такая широкая, что это заразно.

— Это просто потрясающе, что она захотела купить весь торт целиком. И я хорошо прицелилась в тебя, Гринч.

— Моя девочка!

Габриэль тянет меня к себе, чтобы обнять, но я отталкиваю его:

— Не пачкай мой фартук!

— Этим? — он проводит пальцем по испачканной