Девушка кивнула.

— Тогда пишите заявление, которое я передам в фонд. Покажем нашу продукцию — и вы сразу получите деньги.

Молодая журналистка была вне себя от счастья. Два месяца она сидела у него в кабинете, словно приклеенная к компьютеру. Шумелов говорил ей, что доволен ее работой. Он якобы постоянно разговаривает о ней с ректором, и тот уже согласен взять ее на следующий год, зачислив в штат преподавателей и предоставив ей вести какую-нибудь дисциплину. Можете представить себе состояние человека после такой продуманной лести?! Разумеется, она сделала номер, и очень неплохой. Шумелов отнес его на верстку, где напротив должности главного редактора напечатали его фамилию и инициалы.

— Ошиблись, — горестно сообщил он своей помощнице. — Обидно, но уже ничего нельзя сделать. Но, главное, ректор в курсе, кто по-настоящему работал главным редактором.

Она поверила и этому. Первые сомнения закрались в ее голову, когда ее не пригласили на празднование Дня студента. Ведь именно тогда должна была состояться презентация ее детища.

— Я бы не советовал вам приходить, — ответил Шумелов на ее вопрос. — Ректор у нас с приветом. Совершенно не имеет своего мнения. Если представителям госадминистрации не понравится газета, ректор тут же сотрет вас в порошок, о чем сам потом пожалеет. Предлагаю вам отсидеться. Вместо вас на амбразуру брошусь я — мне не впервой!

Естественно, его еще и поблагодарили, однако сомнения в ее душу он заронил. Возможно, ее матери что-либо показалось странным. Во всяком случае, на следующий день журналистка поинтересовалась, когда ей заплатят.

— Газета не понравилась, — объявил ей мой коллега. — Теперь все зависит от настроения ректора.

— Что же мне делать? — растерянно поинтересовалась она.

— Готовить следующий выпуск, к 23 февраля.

Вероятно, придя домой, она все рассказала матери. Та посоветовала девушке записаться к ректору на прием, чтобы выяснить, что ждет ее дальше, — Сребренский усмехнулся. — Представляешь, каким ударом стало для нее это открытие: шеф понятия не имел ни о какой новой сотруднице, занимающей с недавних пор пост главного редактора! Он популярно объяснил ей: газета — это общественная нагрузка товарища Шумелова.

— Но ведь он обещал мне! — проканючила бедняжка.

— Он не имел на это права, — пояснил шеф. — А вы как могли ему поверить? Разве вы не знаете, как именно устраиваются на работу?

Услышав о фиктивном приказе, он радостно потер руки: совсем близко замаячила перспектива навсегда избавиться от Шумелова. Ректор обратился к Татьяне Афанасьевне:

— Пригласите ко мне Владислава Анатольевича.

Того, как всегда, не оказалось на рабочем месте. Через полчаса его еле нашли по мобильному. Раздраженный голос шефа его не испугал.

— Буду, как только, так сразу, — буркнул он.

Войдя в приемную, Шумелов первым делом подошел к Татьяне.

— Советую на все вопросы вашего шефа отвечать — «нет», — тихо сказал он ей на ухо. — Иначе вас ждут большие неприятности!

Сначала она ничего не поняла.

Владислав Анатольевич уверенно вошел в кабинет ректора:

— Здравствуйте.

Тот сразу пошел в атаку:

— Я еще раз предлагаю вам написать заявление об уходе по собственному желанию. Пока я не привлек вас к уголовной ответственности за мошенничество!

Мой коллега изобразил любопытство:

— Я, часом, никого не убил?

Шеф в ярости забрызгал слюной:

— Вы прекрасно знаете, о чем я… Вам напомнить, как вы подделали документ?

На лице его собеседника отразилось искреннее удивление:

— Какой документ?

— О зачислении некой (он назвал ее имя и фамилию) на должность главного редактора студенческой газеты!

К негодованию ректора, его подчиненный даже не покраснел.

— Вы о ком говорите?

— О молодой журналистке, которую вы подло обманули и использовали!

Шумелов почесал в затылке. Отречься от своей помощницы напрочь было бы уже слишком. Многие из его коллег видели ее и даже разговаривали с ней, зная, чем она занимается.

— Я понял, о ком вы.

— Слава богу!

Радость ректора оказалась преждевременной.

— Это было целиком и полностью ее желание, — пояснил Шумелов. — Я же не принимаю людей на работу.

— Однако ей вы не только пообещали, но и…

— Я не сумасшедший, — перебил его Владислав Анатольевич. — Никакого липового приказа не было! Девушка добровольно вызвалась мне помочь, думая, что мы оценим ее работу и пригласим к нам преподавателем на следующий год. Я предлагал ей познакомиться и поговорить с вами. Она почему-то отказалась. Может, оно и к лучшему. Я против того, чтобы она здесь работала.

Это было понятно. Шумелов нуждался в помощнице, делавшей для него все безвозмездно. Эта девушка уже сорвалась с крючка, и больше на ней не поездишь. Так пусть катится ко всем чертям. Ректор смотрел на Шумелова, словно читая его мысли.

— Я вам не верю! И у нас наверняка есть свидетели. Вы ведь взяли печать со стола Татьяны Афанасьевны!

Владислав Анатольевич не смутился:

— Давайте спросим ее саму.

Секретарша влетела в кабинет шефа с красными пятнами на лице. Она словно предчувствовала недоброе:

— Я слушаю вас…

Ректор сурово посмотрел на нее.

— Поступили сведения, что вашей печатью воспользовались для мошеннических целей, — сказал шеф.

— Этого не может быть!

— Я хочу, чтобы вы вспомнили, как однажды этот человек попросил вас отлучиться из кабинета якобы по чьему-то вызову и остался в приемной один. Было такое?

Только теперь секретарша поняла смысл предупреждения Шумелова.

Она растерянно посмотрела по сторонам. Шеф начинал закипать:

— Отвечайте!

Татьяна Афанасьевна изменилась в лице. Она не знала, что ей делать.

Ректор попытался прийти ей на помощь:

— Я не верю, что вы сами оставили свой пост. Напротив, я настаиваю, что вы были введены в заблуждение этим субъектом. Можете смело рассказать мне об этом. Уверяю вас, наказания не последует.

Секретарь тяжело вздохнула. Она прекрасно знала о непорядочности Шумелова и о его изворотливости. Лучше понадеяться на его хитрость, чем заиметь такого врага.

— Владислав Анатольевич никогда не просил меня покинуть рабочее место, — твердо сказала она. — Наша печать также не покидала пределы кабинета.