Вот только история не имеет сослагательного наклонения. А наша жизнь – сплошная история. И этот детский день рождения – уже её фрагмент. Тут не исправить ни выбор мультика, ни вкус торта, остаётся только принять как данность, сделав выводы для следующего дня. А выводы я делать научился, а значит, нужно не бороться с прошлым, а творить будущее, чтобы моя дочь больше не грустила и не рыдала по ночам, прячась под одеялом.

Я всё исправлю. И Марта поправится, и Алекса поймёт, что в этом мире её может защитить не только мама, но и отец. Да, я пока для неё дядя Гора, но у нас всё впереди.

Катерина снова встречала нас на крыльце, раскинув руки.

– Тётя Катя! – девочка неслась, волоча медведя по брусчатке, и звонко смеялась, утешая этим звуком моё встревоженное сердце.

– Я занесу, шеф, – Морозов открыл багажник, чтобы выгрузить детские подарки.

Лекса кружилась по холлу, красочно и подробно рассказывая, как прошёл её день. И про то, что торт был просто объедение, и про подарки, а также про встречу с мамочкой. Этот маленький моторчик тарахтел и тарахтел, веселя и меня, и Катерину подробностями.

– Ну и хорошо. Давай умываться и спать? – Катя протянула руку девочке, но та застыла, медленно поворачивая голову в мою сторону. И мне даже напрягаться не пришлось, чтобы понять, чего именно она ждёт.

– Давай ты умоешься, ляжешь, а я приду, и продолжим читать сказку? – присел на корточки. Заглядывая в её сверкающие счастьем глаза. Неужели получилось? – Найдёшь страницу, где мы остановились?

– Хорошо, – Лекса вдруг клюнула меня быстрым поцелуем в нос и убежала вверх по лестнице, а я так и остался сидеть… Сердце бу́хало, в голове все перевернулось.

– Гор, куда поставить? – Юра втащил коробку с кукольным домиком.

– Тут оставь. Пойдём в кабинет, поговорить нужно…

Морозов всё бросил, очевидно, только и ожидая момента, когда я поведаю, о чем мы говорили с Мартой.

И я рассказал. Не всё, конечно, только сухие факты, которые удалось узнать. Морозов копался в телефоне, напряженно морщась, будто вспоминал что-то…

– Бондарев Валерий Александрович, шестьдесят лет, живёт в посёлке, уволен по статье год назад. Кстати, странно, но сразу после того, как ты выкупил этот треклятый завод. Дальше, Дунаев Алексей Викторович… Погиб пять лет назад, – Морозов осел в кресло, задумчиво потирая подбородок. – Гор, я завтра прокачусь по делам, хорошо? Потусуешься один с ребятками?

– Потусуюсь, – усмехнулся и, срывая душащий узел галстука, вышел из кабинета. Мне хотелось просто встать под ледяной душ, смыть весь бред, обрушившийся на меня, и забыться крепким сном!

Вот только душ не помог. На сердце кошки скреблись, и лишь тусклый свет ночника из соседней комнаты дарил какое-то целительное тепло.

– Не спишь? – постучал в дверь и чуть приоткрыл, ожидая приглашения.

– Нет, – Лекса сидела на кровати, обнимая медведя, которого уложила с самого краю. Вот только другая сторона кровати была свободна, очевидно, дожидаясь меня. – Я нашла место, где мы вчера остановились.

– Молодец! – Лекса улыбалась, придерживая для меня подушку, чтобы упереться спиной, а потом подвинулась чуть ближе. – Тогда продолжим?

С Лексой всё было впервые: первый детский день рождения, первый выбор подарка, организация, первый поцелуй в нос, первое объятие и первая сказка. И в этом было столько добра, столько теплоты, что остальное неважным казалось.

Не душ стёр мою тревогу, нет, а детская улыбка и доверие во взгляде. Вроде ещё ничего не сделал правильного, а это рыжее чудо поверило в меня, в сухого и повернутого на работе робота.

Дочь… У меня есть дочь.

Я сам не понял, как провалился в сон. Тревожный, беспокойный, чуткий. Наверное, поэтому распахнул глаза, отчётливо слыша быстрые шаги в коридоре. Но звук стих, я было снова опустил голову на подушку, но вдруг плеча что-то коснулось.

Передо мной стояла Анжела, она обнимала себя за плечи, ёжась, будто на морозе очутилась. Смотрела на спящую Лексу и удивлённо хлопала глазами. Девочка заёрзала, перевернулась и только крепче сжала мою руку, прижимая к своей тёплой щёчке.

Анжела стала задыхаться, размахивать руками, но в этот момент я думал не о её чувствах, не о том, что совершенно забыл позвонить ей, хотя собирался. А о том, что Лекса может проснуться и испугаться.

– Что это значит, Горозия? Что здесь происходит?

– Подожди меня на кухне, – прошептал, указывая взглядом на дверь. Если истерике и быть, то явно не в этой комнате.

Глава 20

– Может, ты мне объяснишь, какого чёрта тут происходит? Я думала, прилечу, устрою тебе сюрприз, а ты… Кто эта девочка? – Анжела рванула ко мне, как только я вошёл в кухню и плотно закрыл за собой дверь.

– Анжел, прости, я просто не успел тебе ничего рассказать, – я машинально включил кофемашину, чтобы просто занять чем-то руки. – Это моя дочь, и она будет жить со мной.

– Дочь?

– Да, дочь.

– Гор, это шутка такая? Если есть дочь, то, может, есть и жена? – процедила она, впиваясь ногтями в моё плечо.

– Анжел, успокойся, и мы поговорим. Ты же понимаешь, что истерикой ничего не решить? Да, у меня есть ребенок, о котором сам узнал несколько дней назад.

– Ах, несколько дней? Тогда мне почему ничего не рассказал? – Анжела вдруг потухла, будто кто-то тумблер вырубил. Она собралась, элегантно присела на стул, прихватив бумажную салфетку, от которой вскоре осталась только горка обрывков.

– Эта информация касается только меня, моего прошлого…

– И твоего будущего, – перебила меня она, понуро опуская голову. – Горислав, я всегда уважала тебя за честность и открытость. Так скажи мне прямо, у тебя кто-то есть? Я тебя не удовлетворяю?

– Да при чём здесь это? – я уже сам был готов вскипеть, хотя настраивался на спокойный разговор. – Анжела, скажу предельно ясно, чтобы у тебя и сомнений не осталось, хорошо? У меня есть дочь. И тебе придётся с этим смириться.

Тишина накрыла комнату, Анжела постукивала ноготком по столешнице, не сводя с меня глаз, а мне и сказать было нечего. Готов был принять любой её выбор. Становиться матерью или ласковой мачехой её никто не заставлял, но бороться с фактами по меньшей мере глупо.

– Не стану спрашивать, кто она, и при каких таких обстоятельствах ты стал отцом, а ещё я не буду намекать, чего именно хотят женщины, приводя богатому дяде готового ребёнка. Просто скажи, где её мама? В твоей спальне нет, я проверила.

– Её мама в больнице, именно поэтому ребёнок поживёт со мной какое-то время, – нарочно пропустил и подколы,