Ему понравилось бывать в детских магазинах, разглядывать одежду. Он покупал Фло все новые кофточки, джинсы, жилетки и курточки, пока они не перестали помещаться на полке. Тогда он переключился на книги и игрушки. Думал купить Барби, даже смотрел на них в магазине, но вместо этого подшаманил старенькую куклу Фло: вымыл ее, причесал волосы и сшил кучу всевозможных одежек, от туник до бальных платьев.

Капля реагировала на его заботу о Фло с равнодушием, через которое порой пробивалось раздражение:

– Тебе деньги некуда девать? Богатеньким стал? – ядовито спросила она, когда Андрей притащил огромный том сказок с украшенной золотыми вензелями обложкой.

Барганов не счел нужным отвечать, хотя внутренне удивился. Денежные вопросы они с Каплей почти никогда не обсуждали. Как-то само собой сложилось, что в щербатой миске на кухне лежали общие деньги на еду и хозяйство (складывались поровну, хотя Андрей был один, а Капля и Фло вдвоем). На тусовках платил тот, у кого были деньги, и поначалу это чаще делала Капля, и Андрей все никак не мог понять, на что она живет. Постоянной работы у нее не было. Как она сама говорила: «Жопочасы – это не для меня, я там зачахну и умру за неделю». На заказ она не шила, да и себе самой, как выяснилось, тоже. Новым знакомым представлялась «дизайнером и шопинг-консультантом» и даже завела себе визитки: на фактурной бумаге цвета мяты – серебристо-белые выпуклые буквы «КАПЛЯ» и номер домашнего телефона. Однако звонили ей редко. Андрей вообще с трудом мог себе представить, кто решится воспользоваться услугами Капли: стиль ее был своеобразным, на грани хорошего вкуса и здравого смысла.

Любопытство его грызло почти невыносимо до тех пор, пока он не обнаружил в документах несколько квитанций на переводы. На одних, со скромными суммами, в графе «Отправитель» значилась фамилия Капли, но с другими инициалами; другие переводы, размером с приличную зарплату, приходили от того же мужчины, который фигурировал в свидетельстве о рождении Фло в качестве отца.

Андрей успокоился. Жить на деньги родителей и тратить на себя алименты – может, и не совсем красиво с точки зрения обывательской морали, но какое ему до этого дело? У него были свои задачи: он копил деньги на собственный бизнес.

Всю жизнь оставаться «одним мальчиком, который так шьет, так шьет!» было позорно и недостойно его дара. Нужно выходить на новый уровень: придумать коллекцию, нанять грамотного технолога для разработки лекал, потом найти квалифицированных швей. И когда его идеи будут материализованы (в прямом смысле), когда модели (не стандартные ходячие вешалки, а обычные женщины, низенькие, громадные, кривоногие, сутулые) прошагают по подиуму, когда в конце показа он выйдет с самой безобразной из них, но прекрасной в его платье, все наконец поймут, каков он, Андрей Барганов, и чего стоит.

Он все придумал. Он не сомневался, что это будет успех, ни разу никем не виданный. Он уже представлял, как будет кланяться, что скажет журналистам. Но сначала – деньги.

Он не отказывал никому, шил и шил как про́клятый. На себя почти не тратил, только на необходимое. Купил себе сотовый (и Капле подарил – как раз попалась богатая и щедрая клиентка), чтоб всегда быть на связи – с ценителями его таланта, потенциальными спонсорами. Он верил – они появятся со дня на день.

Самой дорогой покупкой Андрея стала навороченная швейная машинка, упростившая многие операции и ускорившая работу. И изнанка его работ, которая его самого ничуть не волновала, но как минимум удивляла некоторых заказчиц, стала выглядеть почти идеально. От белого электрического чуда с почти неслышным ходом его могли оторвать всего несколько вещей: естественные надобности, в число которых входил секс, и Фло.

Она взрослела. Незаметно, как растет дерево, которое видишь каждый день. Училась хорошо, и Капля, которая на родительские собрания ходила не чаще, чем пару раз в год, после каждого такого визита с непонятным Андрею удивлением говорила:

– Представляешь, ее опять хвалили. Говорили, что старательная, что почти отличница, только немного сосредоточенности не хватает. Что иногда задумывается так, что про все забывает. Может только одну половину контрольной сделать, а вторую – забыть. Советовали к психологу сводить.

– Поведешь? – осторожно спрашивал Андрей.

– Да ну на фиг! Не верю я этим психологам. Только деньги тянут. У меня одна знакомая ходила, Настя, помнишь ее?

– Кругленькая и рыжая? На мандарин похожая?

– Да нет! На морковку скорее, – Капля хихикнула, но тут же сделала сочувственное лицо, – рыжая и высокая. В общем, ходила она, ходила к какому-то там психу, таблетки какие-то пила даже. А потом фигак – и повесилась. Причем дома все были: и муж, и родители. Телек смотрели, «Поле чудес» вроде. Она на кухню вышла, нет ее и нет, а потом муж за чаем пошел – а она висит. На ручку антресольную ремень прицепила и того… А главное, никто не слышал ведь, как она…

– Хватит уже. – Андрей не любил разговоров о смерти. – Хватит. Не хочешь к психологу – не надо. Но, может, с ней времени побольше проводить? Ну, почитать на ночь хотя бы.

– Она сама читать умеет. – Капля зевнула. – И все нормально с ней, я думаю. Не суетись.

Андрею тоже казалось, что Фло в целом в порядке. Странной она становилась несколько раз в год, всегда после каникул, которые проводила у родителей Капли. Была сонной, плохо ела, мало разговаривала и даже на вопросы отвечала не сразу: замирала на минуту, вглядывалась во что-то, видное только ей. Но спустя неделю оттаивала, снова начинала много читать и рисовать. Приходила к Андрею, сидящему за швейной машинкой, садилась напротив, клала голову на сложенные руки и просила: «Расскажи!» Он, не отрываясь от очередного платья, начинал говорить. О книгах, фильмах, о дальних странах и необычных традициях: «Представляешь, в Испании есть праздник «Томатина», когда люди забрасывают друг друга помидорами. А в Италии точно так же швыряются апельсинами. А в одном племени в джунглях Амазонки существует ритуал посвящения для мальчиков: им нужно засунуть руку в специальную перчатку, куда сажают целую толпу злых кусачих муравьев. И мальчикам нужно провести в этой перчатке не меньше десяти минут!» Фло ойкала, таращила или закрывала глаза; делала вид, что от страха, но Андрей был уверен – от удовольствия.

Капля в то время вдруг увлеклась музыкой и слушала ее с утра до вечера. Кто-то из знакомых специально для нее качал композиции из сети и записывал на диски. Чьи вкусы отражал странный набор треков, Андрей не понимал, но плейлист был причудливым, чем-то похожим на Каплин гардероб. «Слышишь? – спрашивал Андрей