Общее ощущение на уровне длительной поездки на верхней полке плацкарта. Причем на боковушке. Еще и с соседом снизу, который никак не вернет свою полку в сидушки со столиком.

Для ускорения процесса мы сняли один из автомобильных багажников. Гладкий, овальный и вроде даже не сильно портящий аэродинамику. Чуть-чуть Эбби его доработала, чтобы я мог сам открыться при необходимости изнутри, и усилили броню, чтобы ничего не повредило меня снаружи. Еще вмонтировали небольшой иллюминатор и сделали подсветку, чтобы я себя погребенным заживо не чувствовал.

Провожала меня вся станция и, кажется, даже ставки делали. Не знаю, на что именно. Я продержался всего минут десять после взлета, потянулся, устроился поудобнее и уснул. В скафандре было тепло, контейнер мой, хоть и был на жесткой сцепке, но вместе с орнитоптером ловил легкие покачивания. Опять же как в поезде, только без стука колес за стенкой.

В общем, спалось мне прекрасно. В отличие от Хоук с Зябликом, которые дежурили по очереди. Один на автопилоте, другой со спичками в глазах на контроле всего, что только можно.

Потом уже, когда я проснулся и мне стало скучно, Хоук рассказала, что полет ЧИЛАБ Эирланс проходит в штатном режиме, на высоте двух тысяч метров, температура за бортом минус сто девяносто три. И в общем все шло по плану, за исключением пары инцидентов.

Сначала нас кто-то обстрелял с земли. Вяло и не прицельно, будто там не разобрались, что за птицы летят, и просто решили их спугнуть от греха подальше. А потом к нам на хвост села парочка гибридных птеродактилей. И уже Зяблик спугнул их от греха подальше.

До места встречи с РИПовским лаборантом оставалось еще два часа, шутки Зяблика и новостные сводки я уже все прослушал по два раза. Подкрепился протеиновой смесью, как мог, размялся. Хотя тело будто и не поняло, что я не в кресле лежу. Привыкло уже к полулежачему образу жизни.

Когда надоело смотреть на однообразный пейзаж, растянувшийся для меня белую полосу с редкими темными пятнами, я начал медитировать. Пытаться тренировать взаимодействие с энергией. Уж очень меня заинтересовала возможность напрямую управлять орнитоптером.

Сквозь стенки моего багажного отделения я видел и ощущал энергию. Не знаю, из-за высоты или из-за скафандра, но это были нельющиеся потоки. Ручейки, шлейфы, какие-то прочие змейки, собранные в яркие пятна — нет. Я видел пыльцу. Микроскопические звездочки, которые наполняли внутреннее пространство багажника и рассеивались вокруг.

Сначала просто видел, а потом и начал взаимодействовать. Зафиксировал одну, практически прилипшую к маске скафандра и начал водить ей в воздухе. Примерно так же, как начинал с «Иглой» и «Поясом Ориона».

Мысленно шевелил пальцами, дирижировал, и даже какая-то классическая музыка в голове играла. Потом подхватил вторую звездочку, третью и еще несколько, собрал небольшую толпу и начал водить что-то типа хоровода.

Наигравшись с хороводом, так что даже укачивать начало, попробовал создать что-то конкретное. Не обычный сгусток энергии, который уже умел, а коротенькое лезвие или аналог «Иглы». Начал лепить тонкую пластинку и сначала звездочки поддались, но потом начался какой-то хаос. Моя концентрация дрогнула, энергетические песчинки рассыпались и брызнули в разные стороны. Попытались. Я не отпустил, мысленно переключился на повышенную передачу концентрации, заскрипел зубами чуть ли уже не на грани потери сознания, но вернул их обратно.

Вот только форма была совсем другой. Не игла, не лезвие — перед глазами горел символ. Знакомый, один из кучи тех, что я давным-давно видел во сне. Небольшая закорючка с оторванным от нее маленьким кружком. Похоже было на обозначение градуса. Вот только температура это или часть географических координат, я уже не понял.

Орнитоптер тряхнуло, а Хоук по рации, снова пародируя капитана, сообщила, что борт номер один приступил к посадке. Символ тут же рассыпался, но хотя бы намертво (не меньше) зафиксировался в памяти. Дорвусь до тач-панели, смогу перерисовать.

Посадка была средней жесткости. И Хоук уже была просто асом, и ледяная земля была завалена снегом. Когда крышка открылась, я вывалился в сугроб. Откатился в сторону и, кряхтя (все-таки тело затекло, просто я отвлекся на медитации) кое-как разогнулся поднимаясь.

Я заметил РИПовский фургон, этакая смесь мобильной лаборатории и жилого транспортника. За рулем сидел усатый мужик, прилипший к лобовому стеклу. Скафандр на нем был штатный, практически космический, а кроме усов, собственно, сквозь маску шлема видно не было. Он, похоже, слегка прибалдел и лишь неуверенно махнул рукой и показал на правый борт, типа дверь там.

Хоук с Зябликом тоже выбрались из кабин. Повторили мою зарядку и подошли к транспортнику. Деловито все осмотрели, сканируя на наличие каких-либо неприятных сюрпризов.

— Алекс, удачи, — сказала Хоук. — Помни, если вляпаешься, сразу вызывай парней. Пара отрядов из старых знакомых сейчас в Научграде на контракте, но от подработки они не откажутся. Я их предупредила. Парни нормальные.

— Если нормальные, то почему до сих пор не с нами?

— Ждут, когда контракт закончится, — усмехнулась Хоук. — Заодно проверишь их.

— Но лучше не проверяй, пусть лучше их помощь не понадобится, — вклинился Зяблик. — А ЧИЛАБовцы уже в пути. Официально едут забрать заказ Эбби.

— Но заодно заберут и нас, — я кивнул. — Помню.

— Помнит он, — фыркнула Хоук. — Может, я все-таки останусь, а?

— Ты Ястреб, а не ворона. Харе каркать уже, — я отмахнулся и пошел к фургону, усатый уже постучал по стеклу и развел руками в вопросительном жесте. — Спасибо, что подбросили. Поставлю вам пять звезд и положительный отзыв накидаю.

Я открыл внешнюю дверь, ожидая попасть в компактный шлюз, но его не было. Сразу начиналась открытая зона под лабораторию. Вдоль стен столы с оборудованием, а у задней двери стальная рама, в которой был закреплен «Таймыр».

Аж, в груди что-то екнуло. РИП, «Таймыр», лаборатория — капец, вроде бы времени всего-то ничего прошло, а все это будто в другой жизни было.

— Слышь, баклан, дверь закрывай, а то сквозит, — донеслось от усатого, и транспортник, пару раз чихнув, завелся.

— Дружище, а мы часом не знакомы? Ты случаем на «Сорок второй» раньше не работал?

— Было дело, а че?

* * *

Бить я его не стал, хотя раньше давал себе такое обещание. Он, как человек прошаренный, видимо, тоже это понял. Притих, только что-то ворчливое сопел себе под нос и поехал к Научграду.

А там я уже и сам про него думать перестал, глядя на