– Зачем вы говорите мне все это?

– Чтобы вы поняли, что разговор без возможности предварительного изучения поведения заключенного, ставит вас в рискованное положение. НРП получило свое название не просто так.

– Я полностью осознаю это, – ответила Джесси. – Но вам стоит кое-что узнать и обо мне. Чтобы действительно понять этих людей, мне нужно пообщаться с ними без каких-либо предубеждений. Я хочу поговорить с ними в первый раз без каких-либо фильтров, чтобы иметь возможность понять, как они отреагируют на меня. Мне будет проще пробраться к ним в головы, когда я зайду в палату.

– Вы когда-нибудь общались с резидентами нереабилитационных подразделений? – прямо спросила Джентри. – Вы хоть раз допрашивали серийного маньяка лично, когда вас разделяло лишь стекло?

– Нет.

– Тогда с какой стати вы решили, что можете быть готовы к тому, на что они способны?

– Я сказала, что никогда не допрашивала ни одного из них в специально отведенных для этого местах, – хладнокровно объяснила Джесси. – Но это вовсе не означает, что мне не приходилось общаться с серийными маньяками. Поверьте, офицер Джентри, я сталкивалась с подобным злом лицом к лицу. Я знаю, что это. Я знаю, как оно течет по жилам и корчится внутри человека. Но я способна разглядеть это лишь тогда, когда буду максимально близка к нему. Я не смогу понять, как эти парни думают, не смогу догадаться, как остановить других, находясь за зеркальной перегородкой. Я хочу попасть в палату.

Джентри достаточно долго смотрела на нее, прежде чем заговорить. Джесси буквально кожей ощущала, как она оценивает ее, что-то высчитывает и анализирует. В конце концов, она приняла решение.

– Переодевайтесь, – ответила она. – У нас нет целого дня в запасе.

Спустя десять минут, после того, как Джесси переоделась и подписала соглашение о неразглашении, настолько подробное, что она забеспокоилась, что простое упоминание клиники в разговоре с Кайлом может привести к аресту, они, наконец, покинули зону подготовки. Все трое прошли через еще одну охраняемую дверь и вышли в длинный, тускло освещенный коридор. По пути Джентри рассказывала им об особенностях подразделения.

Она объясняла процедуру общения с заключенными: никогда не трогать стекло, никогда не делиться личным, никогда ничего не обещать, никогда не разговаривать при отсутствии сопровождающего. Остальные «никогда» Джесси даже не запомнила.

Она обратила внимание, что встречи строго ограничены пятнадцатью минутами, если не получено специальное разрешение. Если ей будет приказано покинуть палату, она незамедлительно должна исполнить это без споров и задержек. Отказ от соблюдения правил может привести к запрету на посещение.

Они добрались до конца коридора, где их ожидала очередная дверь с пропускным механизмом. Джесси подняла голову на камеру, смотревшую прямо на нее. Она заметила, что подобные висят на каждом углу. Зайдя внутрь Хант подумала, что интерьер сильно напоминает ординаторскую в обычной больнице.

Трое вооруженных мужчин и женщина подняли на них глаза, а затем вернулись к своей работе. Двое внимательно наблюдали за происходящим на мониторах. Еще один вносил какую-то информацию в терминал. Четвертый, здоровый испанец, набросал что-то на бумаге, прикрепленной к планшету, а затем встал и направился к ним. Вытянувшись в полный рост, который достигал примерно двух метров, он стал казаться еще более внушительным. Прибавив к этому тот факт, что весил он никак не меньше ста килограмм, мужчина очень походил на профессионального футбольного полузащитника.

– Как дела, Кэт? – тепло поприветствовал он офицера Джентри.

– Принесла свежего мяса, Кортес, – ответила она. – Как обстоят дела с Легендарной пятеркой?

– Все так же, думаю. Джимбел, Стокс и Де-ла-Роза спят. Джексон заперт в одиночке, поскольку снова пытался повредить запястья. Крачфилд работает над своей новой песней.

– То есть в НРП всего пятеро заключенных? – спросила Джесси, не дожидаясь, пока ее представят.

– У нас десять палат, – ответил Кортес, с любопытством разглядывая ее. – Но я абсолютно непротив, что они заполнены лишь наполовину. Меньше резидентов – меньше психов.

– Не совсем так, – возразила Джесси. – Это означает лишь, что полиция поймала меньше психов.

Кортес фыркнул и повернулся к Джентри.

– И что за цыпочка решила посетить нас сегодня? – поинтересовался он.

– Это Джесси Хант. Она проходит практику от Калифорнийского университета в Ирвайне. Если будет себя хорошо вести, то ей разрешено посетить нас несколько раз до конца года. Но я бы не стала говорить о стойкости характера. Сомневаюсь, что она сможет придерживаться правил. Девушка слегка импульсивна.

– А также достаточно болтлива, – ответил Кортес. – Обычно мне это нравится, но только не здесь. Здесь это может стоить тебе жизни.

– Спасибо за профессиональный совет, Кортес, – перебила Джесси, решив, что позиционирование себя в качестве очередного ученого никак не поможет завести здесь друзей. А если дела будут плохи, они ей понадобятся. Возможно, стоит позаботиться об этом прямо сейчас.

– Видишь, – улыбаясь ответил Кортес. – Болтушка. Может выпьем вечерком, детка? Как ты на это смотришь?

– Думаю, ты очень мил, Кортес. Но вряд ли моему мужу это понравится.

– Замужем, – покачал он головой. – Какая досада.

– Хватит флиртовать, – прервала их Джентри. – Разбудите Де-ла-Роза, чтобы они пообщались с мисс Хант. Этот парень очень обаятельный, выйдет хорошее знакомство с НРП.

– Нет, – категорично замотала головой Джесси. – Я хочу видеть Крачфилда.

Наступила гробовая тишина. Остальные охранники, занятые своими делами, прервались и обернулись на нее, разинув рты.

– Это было бы большой ошибкой, – прервал молчание профессор Хоста, впервые заговоривший с тех пор, как они вошли сюда.

– Болтон Крачфилд – наш самый... непредсказуемый заключенный, – пояснила Джентри. – Он будет издеваться над тобой, играя, словно кот с мышью. Лучше начните с кого-нибудь попроще.

– Я хорошо знакома с его историей. Я подробно изучала все преступления и знаю о его... пристрастиях, – ответила Джесси. – Понимаю, на что он способен.

– Мы сейчас говорим не совсем о его преступлениях, – вмешался Кортес. – Мы говорим о том, как он манипулирует людьми, вступающими с ним в контакт, даже с учетом того, что сами они находятся в безопасной комнате за стеклом толщиной в несколько сантиметров. С виду он кажется вежливым и скромным деревенским парнишкой, но это лишь приманка. Он проникает в твою голову и копается в самых потайных местах. Известные психиатры международного уровня, испытывая полное потрясение, отказывались от работы с ним.

– Да, я понимаю, – кивнула Джесси. – Я хочу видеть именно его.

Она увидела как Хоста и Джентри обменялись взглядом, который не удалось расшифровать. В ожидании ответа Хант почувствовала, как пробежали мурашки по телу. Так происходило всегда, когда она чувстовала, что что-то не так. Точно сказать было нельзя, но вся эта ситуация, касательно их реакции на ее рьяное стремление видеть Крачфилда, казалась... искусственной.