– Я не смогу предоставить им свободу.

– Пообещай отпустить, когда они отработают этот сезон сбора урожая. И позволь накормить их семьи – и ты будешь мудрым хозяином, а не дураком, который рубит сук, на котором сидит, – она все-таки дала выход своей злости в последних словах.

И Вальдер с шумом потянул воздух, довольно улыбнувшись.

– Как же мне нравится твоя дерзость.

Он оперся о подлокотники и встал. Ясмин отступила назад, а он подошел еще ближе, прижал почти к самой стене. Ясмин вспомнила, какой жгучей ненавистью светились глаза Риана, когда он понял, что Вальдер взял её силой, но ощутила, что снова впадает в оцепенение. Она вскинула голову. Бить его бесполезно, сопротивляться не удается тоже.

– Не смей!..Вальдер обхватил ее за талию и хотел впиться в губы поцелуем, но почувствовал ее дикое напряжение и замер. Провел ладонью по плечу, стащил с него широкую лямку платья, ожидая ее реакции. Снова будет издеваться, заставляя отдаться ему добровольно?

– Какая ты сладкая...

Вальдер провел большим пальцем по ее губам, чуть оттянул нижнюю. Ясмин вспомнила вкус его крови и угрожающе стиснула зубы. Сейчас так близко было его лицо, высеченные словно из камня черты, ямочки на щеках, жесткая щетина и яркий, завораживающий взгляд.

Ловко стянув платье с плеч, так, что оно собралось на талии, Вальдер провел руками по обнаженной груди, сжал ладонями. Ясмин до боли впилась пальцами в его руки, напрягла все свои силы и отвела прочь.

– Не. Трогай. Меня. Больше!

– Тебе же хочется этого, моя дорогая, – хрипло сказал он, запросто переборов ее и прижав обратно к стене.

Сейчас снова прильнет жадным поцелуем, сомнет все сопротивление, стянет и без того скомканное платье… В затуманенной голове Ясмин появилась безумная мысль. А может, поддаться? Заставить его потерять бдительность, а после сбежать? Пусть он снова загорится страстью, он же хочет ее...

Запах свободы будто коснулся краешков ноздрей, заставив их затрепетать в предвкушении. Она найдет Риана и заставит освободить всех задержанных, передав «приказ» Вальдера, а потом заберут всех лошадей и исчезнет отсюда.

Ясмин откинула голову, открыв шею и позволив ему прижаться горячими губами к нежной коже. Тихонько вздохнула со стоном, будто бы сдаваясь под напором. А потом, подавшись вперёд, она сама коснулась его грудью, положила руки ему на плечи, приблизила свои губы к его. И уже чувствовала жар его дыхания и нетерпение тела... но Вальдер усмехнулся и отстранился.

– Нет уж, ты просила тебя не трогать. Значит, не буду, – развел он руки, выпуская ее.

Ясмин замерла в бешенстве. Она думала, что ничего не может быть унизительней того случая с платьем и того, что случилось ночью, но теперь... Теперь он выставил всё так, будто это она, полураздетая, пристает к нему, а он отказывается!

– Какой же ты урод, – выпалила она, не в силах совладать со своей злостью. – Несносный урод и сволочь! – Ясмин быстро сдернула платье наверх, прикрывшись, и против воли почувствовала, как кровь от стыда прилила к лицу и губам.

– Может быть я хочу, чтобы ты меня умоляла.

Он смеется над ней!

– Мечтай об этом!

Вальдер сложил руки на груди и отступил, позволяя ей уйти.

Тяжело дыша, Ясмин вышла из кабинета прочь и со всей силы хлопнула дверью. Надо было сделать это еще в тот раз! Он просто ублюдок!

Ясмин сползла вниз по стене и только в последний момент заметила взгляд Ирты, стоящей на первом этаже у окна. Служанка оглядела ее растрепанный внешний вид, клокочущую злость в движениях и явно представила, что только что новый хозяин делал с госпожой в кабинете ее отца.

После того, как Ясмин вернулась в свою комнату, в дверь постучали. Ясмин не отвечала, расчесывая совсем спутавшиеся волосы. Бесполезно! Дверь приоткрылась, и заглянула служанка. Не Ирта, а Мартина – добродушная кузина, прислуживающая раньше отцу. Теперь она, верно, растерялась, не зная, куда себя применить, а Вальдер только пугал.

– Я могу помочь тебе, Ясмин?

– Не могу расчесать волосы, – раздраженно махнула щеткой Ясмин и безнадежно отложила ее на столик. Как будто это было самое страшное расстройство за последние дни.

– У меня есть масло.

Мартина скрылась за дверью, а потом быстро вернулась. Осторожно налила кокосовое масло на ладони и нанесла на волосы Ясмин, а потом принялась расчесывать тяжелым гребнем.

– Где Ирта?

– Она плохо себя чувствует, говорит. Мне кажется, она боится нового хозяина, боится попасть ему на глаза лишний раз.

– А мне кажется, что как раз наоборот, только об этом и мечтает. – Ясмин повернулась к Мартине. – А ты его не боишься?

– Я молю богинь, чтобы он был милостив к вам, Ясмин. Если они одобрили ваш брак, то должны уберечь от зла…

Ясмин повернулась к зеркалу и вгляделась в свое лицо. Уберегли ли богини? А может, они не слышат этих просьб, потому что сама Ясмин не позволила им поверить в серьезность намерений. Сама признала в глубине души, что не считает брак настоящим. И обряд стал обманом.

За окном послышались голоса и перестук копыт, а после и шумные голоса. Кто ещё? Кто-то из тех старых гостей, кто ещё не знает о захвате власти?

Ясмин отстранила Мартину и подошла к дальнему окну, из которого хорошо было видно парадные ворота. Прекрасно. Старый Пьер со своим заносчивым сыном, которого давно мечтал сосватать для Ясмин, но отец так и не дал своё разрешение. Зато отдал ее этому Вальдеру!

Пьер с сыном вышли из крытой повозки и настороженно огляделись по сторонам, заметив повсюду чужаков с оружием. За ним притормозили его всадники – человек десять, не больше. Ясмин вдруг усмехнулась. Неожиданность, да?

Она оглянулась. Мартина взволнованно переминалась с ноги на ногу и, когда Ясмин посмотрела на неё, тут же спросила:

— Сообщить… кириосу?

— Конечно. Это теперь его обязанность — принимать гостей.

Мартина неловко кивнула и поспешно скрылась.

Ясмин привела наконец свои волосы в порядок и опустилась на стул перед зеркалом. Что Вальдер теперь будет делать?

Он не заставил себя долго ждать и вскоре постучал в комнату. Надо же! Вспомнил про свою былую вежливость. Ясмин откинулась и посмотрела на него через плечо. Вальдер выглядел сдержанным и скупым на эмоции, просто сухо сообщил:

— Ты мне нужна.

— Неужели?

Досада и нетерпение отразились на его лице, но Ясмин не стала тянуть, поднялась и подошла к магу.

— Это кредиторы отца, и сейчас они явно не в духе. Прошлый сезон для плантации был неурожайным — слишком долго продержалась засуха. Отец много занял, чтобы расплатиться с рабочими, и не спешил отдавать.