Он сунул ей тюльпаны и, повернувшись, ушел.

Все, чудесное настроение испарилось. Ира зажмурилась. Ну почему хорошее должно обязательно случаться в один день с плохим?!

Тут еще и мама с порога воскликнула:

– Какая красота! Влад подарил?

– Да, – не глядя на нее, сказала Ира, – мы расстались.

Ну, и началось! Тра-та-та… та-та-та… И что папа, конечно, уговорил ее, Ирину маму, разрешить Ире ходить в эту школу. И она согласна, если Ира будет делать уроки. Но если школа эта кулинарная стоит между ней и Владом, то мама – против!

К концу маминого «та-та-та» Ира и сама засомневалась, правильно ли было так поступать с Владом? В конце концов он был к ней так добр. Заботился о ней, о ее здоровье. Надо было хотя бы извиниться перед ним.

– А лучше помириться, – резюмировала мама.

Папа просто ахнул, когда Ира поставила на стол благоухающий «кубок» с чахохбили, которое было вовсе «не чахохбили», смел все за секунду и спросил, нельзя ли Ире ходить туда каждый день? Особенно ему понравилось, что блюдо пахло чем-то родным, чем-то, что Ира всегда добавляет в свои пироги.

– Гвоздикой, – невесело подсказала ему Ира.

У нее вновь возникли сомнения. Да, она здорово провела утро. Научилась удивительным штукам. Но вдруг мама права? Что больших высот в кулинарном деле ей не видать все равно, потому что она – «беспозвоночная»? И ей лучше приклеиться к Владу, у которого пробивной характер и который поможет Ире устроить свою жизнь лучшим образом? Ведь, кроме папы, никто ее не хвалит за то, как она готовит.

А папа может и просто так хвалить. Для поддержки.

Надо позвонить Владу. Хотя бы извиниться.

Не хочется! Но надо. Ира полезла за сотовым в сумку и вдруг заметила белевший там квадратик. Развернула его и прочла:

Навстречу бурям и мечте,

Не устрашась ничуть,

К своей заветной высоте

Держи упрямо путь.

Когда начнет тебя манить

Благих советов хор,

Непросто будет поступить

Ему наперекор.

Но пусть ничто тебя с пути

Прямого не собъет.

Ты в даль гляди и знай, иди –

Вперед, вперед, вперед!

Ира ахнула. Когда Тимофей успел сунуть это в ее сумку?! Вот это да! Она вновь перечитала стихотворение. Значит, он в нее верит? А не было похоже! Его как будто только развеселил ее провал с чахохбили.

Но раз он так написал в стишке – значит, верит! Вообще, ей понравилась эта игра – он ведь даже и не намекнул на то, что написал ей стих. А подсунул сюрприз ей в сумку. Значит, она ему нравится на самом деле? Здорово! Правда, был вопрос: нравится ли Тимофей ей? Да, он симпатичный, даже слишком. Но ведет себя странно, как шут. Больше всего, признаться, ей понравилось в нем то, что он поддержал ее сегодня своим стихом.

«Нет, Влад, прости, – прошептала Ира, – но я не буду тебе звонить!»

Она аккуратно укрепила записку со стишком на держателе для бумаг и поставила его рядом с ноутбуком. Если она еще раз потеряет веру в себя – перечтет стишок. Чтобы не сбиться с прямого пути. И идти «вперед, вперед, вперед»!

– Да что происходит-то? – не выдержала Ляля. – Что это за цирк?!

Она кивнула на Влада и Полину Корнееву, которые, примостившись на соседней парте, играли в «точки». Оба насмешливо улыбались, показывая, что вполне понимают, что игра детская, однако при этом сосредоточенно смотрели в листок, не давая противнику обойти себя. Полина нервно хихикала, а один раз схватила Влада за руку:

– Не смей сюда ставить, сюда нельзя!

Ира покосилась на ее ногти с французским маникюром. Влад заметил ее взгляд, но она быстро отвернулась.

– Вы больше не вместе? – прошептала громко Ляля.

– Да замолчи ты! – прошептала Ира, повернувшись к ней. – Он же услышит. Нет! Не вместе.

– Он тебя бросил? – огорченно спросила Сашенька, заправляя Ирин локон ей за ухо.

– Нет, – Ира сама провела рукой по волосам, проверяя, не выбились ли они из прически где-то еще, – я сама его бросила.

– О боже, – закатила глаза Ляля, – и с кем ты теперь останешься?!

Ира вспомнила листочек на держателе для бумаг.

– Есть с кем, – тихо ответила она.

– Тогда к чему такой кислый вид? – спросила Ляля. – Раз у тебя есть новый парень?

Влад поднял голову. И долго смотрел на Лялю. А потом вдруг протянул руку и провел пальцем по щеке Полины:

– Мелом испачкалась.

– Ой, – она сунула руку в сумку и вытащила зеркальце, – где?

– Вот! – Он вновь погладил ее щеку: – Все!

Ира ощутила в груди что-то неприятное, царапающее, почти болезненное.

– У меня нет другого парня, – громко сказала она Ляле и повернулась к Сашеньке.

– Какая отличная новость, Зарипова, – язвительно сказала литераторша, входя в класс, – отныне никто не будет мешать тебе писать хорошие сочинения!

Она положила перед Ирой листочек, весь исчерканный красным. «Двойка». Ира похолодела. Если мама узнает… Она же кулинарную школу запретит!

– Или хотя бы списывай у достойных учеников, – продолжала язвить литераторша, протягивая Саше ее листочек. – Мухина – не лучший выбор. А вот Виноградов…

– Ну нет, – сказал Влад, – я против всяких списываний.

Он поднялся, потянулся.

– Правильно, Виноградов. Вообще-то, я тоже, – улыбнулась литераторша. – Иди на место.

Он пошел, медленно, вразвалку, а потом вернулся на шаг и положил перед Ирой листок, изрисованный «точками». И задел ее плечо. Она вздрогнула, как от щелчка током. Влад ущипнул ее за ткань рукава:

– Синтетика?

Ира машинально кивнула.

– Ну что же ты, Зарипова! Надо носить хлопок, чтобы людей током не бить, – усмехнулся он.

– Виноградов, – поторопила литераторша.

– Уже иду!

– Полина, сотри с доски.

– Ну почему я? Я и так всегда мелом перепачканная.

– Ничего, Полин, я тебе помогу мел-то стереть, – подал с задней парты голос Влад.

А у Иры стучало – в ушах, в груди, в горле…

«Ты его все еще любишь?» – написала ей Сашенька.

«НЕТ».

«Почему же нервничаешь?»

«Не знаю! Мы только вчера расстались. А он уже клеит Корнееву. Неприятно».

Ира и сама толком не могла признаться себе, почему она так нервничает из-за Влада. Скорее всего, потому, что она остро почувствовала его неприязнь. А кому приятно, когда тебя в открытую ненавидят?