У меня с собой был хороший 10-летний дагестанский коньяк.

На столе уже стояли вкусные салаты, фрукты, шоколад, нарезка. Оставалось дождаться Нового года в приятной компании коллег.

Час полного спокойствия. У травматологов — один пациент, у нейрохирургов — двое дообследуются, у нас — вообще никого. Опять это затишье…

После семи поступил пациент с жалобами на тошноту, жидкий стул и боли в животе.

Обследование показало кишечную инфекцию и пациент был переведен в инфекционное отделение для дальнейшего лечения.

Время близилось к полуночи…

Нас снова пригласили в операционную, где была вся опербригада.

Двадцать три часа пятьдесят девять минут. В. В. Путин закончил свою речь. Бой курантов. Звон бокалов с шампанским. С Новым годом, с новым счастьем.

С коллегами удалось посидеть минут 20, после чего что? Правильно. Звонок из приемника.

Ножевое ранение.

Гуляет народ. Весело гуляет…

Спускаюсь в приемное отделение.

Передо мной находился мужчина, лет 50 на вид, среднего роста, умеренного телосложения, а в его левом боку торчит рукоятка ножа розового цвета.

Судя по ней, можно было предположить, что лезвие сантиметров 25–30.

Пациент в сознании, даже умудряется шутить.

Без лишней суматохи сразу подняли его в операционную и приступили к операции.

Ответственный хирург решил оперировать сам. Я был ассистентом.

Наркоз, лапаротомия. Нож пока не достаем.

Зашли в брюшную полость, а там бульон из крови и каловых масс, типичные ароматы операционной.

Смотрим, где нож. А нож прошел с левой боковой области до правой поясничной, под углом примерно 30 градусов.

Повреждены тонкий кишечник и мышцы поясницы. Поражения магистральных сосудов не было, что не могло не радовать. Но было одно «но». Куда же без этого.

Было видно анатомическое образование, похожее на крупный сосуд, срезанное ножом.

Долго думать не пришлось, потому что в нашей смене ответственным администратором была замечательная женщина — опытный доктор, уролог, хирург, которая, зайдя в операционную, чтобы посмотреть на пациентка, сразу сказала, что это перерезанный мочеточник. Мы выполнили свою часть работы, достали нож, тонкая кишка ушита. Далее к работе приступили урологи.

Сопровождали пациента до больницы его друзья.

Когда я вышел из операционной, направился к ним. Узнать предысторию.

Сначала говорить они ничего не хотели, но, услышав напоминание о полиции, рассказали, что ножевое ранение было нанесено супругой.

Виной всему стала ревность.

Собравшиеся отмечали Новый год. И мужчина, нами прооперированный, был подшофе и оказывал знаки внимания подруге жены. Та тоже была не против.

На столе лежал большой разделочный нож из белой керамики. Жена не придумала ничего лучше, как молча взять и наказать благоверного.

После операции пациент был переведен в реанимацию.

Его наблюдали и урологи, и хирурги.

Придя в себя, пациент поведал свою версию произошедшего. По его словам не было никакой ревности. Жена просто хотела его убить.

Заявление в итоге он не написал, и их совместная жизнь продолжилась.

Операцию мы закончили ближе к четырем часам утра.

К этому времени приемник уже был забит под завязку. Панкреатиты, пьяные драки, пальцы, оторванные петардами.

Обычный Новый год в отделении экстренной хирургии.

Хотя следующий Новый год, в который я тоже дежурил, был в разы спокойнее. Три операции за дежурство.

Я делюсь с вами историями, которые были в моей практике.

Это не вымысел, а чистая правда.

Вот так порой Новый год бывает похож не на волшебную сказку, а на закрученный детективный сюжет.

Как вы уже поняли из предыдущей главы, праздники у медработников всегда проходят весело. Дежурство насыщенное, и поток пациентов большой.

Второе августа не стало исключением.

Если кто не знает, в этот день гуляют уважаемые господа десантники.

А с каким размахом отдыхают парни в голубых беретах, думаю, объяснять не стоит.

Смена началась обычно. А вот травматологи и нейрохирурги зашивались с самого утра. Черепно-мозговые травмы, переломы… В приемнике слышался мат и стоял запах перегара.

Хирургам везли привычные панкреатиты и аппендициты. А вот ближе к четырем спокойная обстановка сменилась рабочей жестью.

И пока я сидел в ординаторской с ответственным хирургом, обсуждая планы на отпуск, раздался звонок с сообщением о тяжелом пациенте. Огнестрельная рана живота.

В случае тяжелых травм пациент незамедлительно поднимается в операционную, потому что минуты порой на вес золота.

Бригада анестезиологов и хирургов была собрана, все готовы, но скорая заставила себя ждать, поскольку ехали из другого района.

Стоя у окна, я заметил желтую машину реанимации. Звук сирены нарушил тишину больничного двора.

— Едут…

Подвыпивший парень в тельняшке в сопровождении таких же товарищей был бледен, на вопросы отвечал неохотно и до последнего не хотел говорить, что же с ним произошло.

Врач скорой в этот раз попался опытный, повидавший жизнь и разного рода травмы.

Ему не составило труда определить, что перед ним огнестрел, о чем он сразу же сообщил нам по телефону.

Долго решать участь парня не пришлось. Я дал команду поднимать его в операционную и готовить к операции.

Сам пока решил поговорить с его сослуживцами.

Те тоже отмахнулись, мол, не знаем ничего, мимо шли, увидели, вызвали скорую.

Спорить с ними я не стал.

В любом случае все в скором времени стало бы известно, потому что такие травмы в обязательном порядке передаются в полицию.

Мы с ответственным хирургом поднялись в операционную, где уже все было готово.

Визуально с левой стороны, ближе к нижней части живота, зияло маленькое отверстие, полностью черного цвета. Вероятно, от пороховых ожогов.

Вокруг — покраснение.

Провели лапаротомию и ревизию органов брюшной полости. Крови было порядка 200 миллилитров.

Следует отметить, что УЗИ пациенту проводилось в экстренном порядке, уже в операционной. И показало оно разрыв почки. Спасти орган было нельзя.