Пергамент был местами изодран, местами насквозь прожженкислотами и едкими щелочами, но алхимик все же прочел интересующий егофрагмент.

Пергамент гласил, что, получив тинктуру аурум и остудив ее вхолодном шкафу, следует приступить к последнему, сложнейшему, этапу полученияфилософского камня. Для этого нужно к трем четвертям меркурия прибавить восьмуючасть толченого винного камня, две восьмых холодной земляной соли, соединитьвсе с частью остуженной тинктуры, а затем…

Затем часть пергамента была повреждена, и Фриц смог прочестьтолько два слова – уроборос мистагитус.

Из реторты повалил густой иссиня-черный дым. Фрицзакашлялся, отступил от стола и неожиданно услышал за спиной торопливыенеровные шаги.

Еще не повернув головы, он по этой неровной спотыкающейсяпоходке понял, что к нему пришел герцогский ключник Алоизиус. Хромой на левуюногу, сухощавый и подвижный, Алоизиус любил внезапно появляться в самыхнеожиданных местах. И уж он-то ничуть не боялся лаборатории алхимика. Увидевгустой дым, поднимающийся из реторты, Алоизиус перекрестился и проговорил:

– Верно сказывал отец Сильвестр – в твоей мастерскойобитает сам дьявол, не к ночи будь помянут! Не знаю, как ты сумел улестить егосветлость, нашего доброго герцога, только я на его месте давно бы отправил тебяна костер! Честное слово, давно отправил! Только огонь очистит твою грешнуюдушу!

– Слава богу, ты пока не на его месте и уж точноникогда на нем не будешь, – отозвался Фридрих беззлобно. – Говори,зачем пришел, или проваливай. Мне некогда с тобой препираться, хромоногий, уменя мало времени и много работы. Его светлость хочет, чтобы я быстрее еезакончил…

– И терпение его на исходе, – ухмыльнулсяАлоизиус. – И правда, сколько можно кормить тебя, бездельника? Сколькоможно давать денег на твои бесовские опыты?! Даст бог, я еще увижу тебя накостре, и будет это очень скоро!

– Хватит болтать, хромой! – оборвал егоалхимик. – Спрашиваю последний раз: зачем пришел?

– А я могу и уйти, – ключник повернулся и сделалшаг к дверям, – могу уйти, так и не сказав тебе, что по твою душу пришелеще один еретик, басурманин, безбожный торговец, который приносит тебе всякиебесовские зелья!

– Мохаммед пришел? – оживился Фриц. – Что жты мне сразу не сказал, бездельник?

– Это ты десятикратный бездельник и еще хуже того, а я– добрый христианин и верный слуга его светлости! И наш добрый господин герцог,по непонятной мне причине благоволящий к тебе, разрешил мне самый последний раззапустить в замок этого безбожного торговца, врага Христова, и оплатить изчестных герцогских денег то, что ты отберешь! Только смотри, еретик, не набирайчересчур много! – И ключник погрозил кулаком.

– Хватит болтать, веди сюда Мохаммеда!

Уже выходя из кельи алхимика, Алоизиус задержался и спросилсовсем другим тоном:

– Послушай, Фрицци, коли уж ты занимаешься всякимбогопротивным колдовством, может быть, ты составишь какую-нибудь мазь для моегоколена? Оно, подлое, так болит, что спасу нет! Особенно перед дождем и наПасху!

– Думаю, что его светлость, наш добрый господин герцогбудет весьма недоволен, если я стану составлять мазь для колена ворчливогостарого хрыча, вместо того чтобы добывать для него золото. Впрочем, обещаю,когда я получу наконец философский камень, я первым делом позолочу твое колено!

Ключник что-то раздраженно пробормотал себе под нос и хотелуже выйти, но алхимик снова окликнул его и протянул маленькую темную склянку:

– Возьми, хромоногий! Втирай это в свое колено передсном, должно помочь. А на Пасху меньше налегай на красное вино, тогда колено ине будет болеть!

Алоизиус удалился, а через четверть часа двери кельи сновараспахнулись, и на пороге появился человек совершенно удивительного вида.

Он был невелик ростом, но очень широкоплеч и силен. Бородаего ниспадала едва не до полу, а черные глаза сверкали, как два угля в печи. Вдовершение ко всему, гость был облачен в необыкновенно яркий малиновый камзол изеленую чалму, скрепленную золотой булавкой в виде полумесяца. На плече он несобъемистую кожаную суму из тех, какие прикрепляют обычно к седельной луке.

– Мир тебе, высокоученый господин! – проговорилбородач, по восточному обычаю сложив руки на груди. – В порядке ли твоедрагоценное здоровье?

– И тебе мир, Мохаммед! – отозвалсяалхимик. – Здоровье мое в порядке, пока мое бренное тело не отправили накостер. Но не будем о грустном. Что ты мне сегодня принес?

Мусульманин бросил свою суму на пол, развязал ее и началперечислять находящиеся в ней редкости и диковины:

– Есть, господин, редкостный порошок из рога белогоединорога. Он отменно помогает при коликах и любовном томлении. Естьдрагоценная серая амбра из северных морей. Она хороша от головных болей, атакже предупреждает о злых намерениях врагов. Есть высушенные лепестки чернойрозы из садов китайского императора…

– Мохаммед, ты так давно здесь не был, что, верно,забыл, что мне нужно. О любовном томлении я давно забыл, от колик пью горячеевино, а если голова у меня и заболит – я потерплю: скорее всего мне осталосьжить не больше недели, если я не смогу изготовить философский камень. Мне нужныредкие земли, ароматические соли и прочие вещества, пригодные для алхимическихопытов…

– Есть и такое, высокоученый господин! – Мохаммедсклонился над своей сумой, сосредоточенно пыхтя, и выставил перед алхимиком дветемные склянки:

– Вот редкий состав, полученный испанскими алхимикамииз земляного масла, из того самого, что применяют для греческого огня и длязаправки светильников. Говорят, этот состав необходим для изготовленияфилософского камня. А в этом сосуде зеленая соль, которую добывают на самыхдальних островах северных морей. Ее называют магической солью знающих…

– Я знаю, что это за соль, – кивнулФридрих. – И я куплю ее у тебя за хорошие герцогские деньги. Как обычно,тебе за все заплатит Алоизиус. Только я хочу спросить тебя, Мохаммед, ещекое-что. Ты много где бывал, встречался с людьми, знающими тайны. Не знаешь литы, что такое уроборос мистагитус?

Алевтина открыла один за другим три замка, распахнула дверь,но прежде чем впустить Старыгина в квартиру, набрала код на щитке сигнализации.

– Я гляжу, к тебе попасть не проще, чем в солидныйбанк! – усмехнулся Старыгин. – Ты, никак, разбогатела?

– Какое там! – отмахнулась Алевтина. – Ну,правда, сейчас простая живопись заново вошла в моду, авангард отодвинулся навторой план… люди, знаешь ли, хотят чего-то понятного, традиционного… возврат ккорням, как говорится…

– Ну, то есть ты как раз на коне! – подвелСтарыгин итог ее рассуждениям.

Не успели они войти в квартиру, как за дверью послышалсязвук подъехавшего лифта и зазвенел дверной звонок.