Я скрещиваю руки нагруди, твердо решив, что непозволю этому случиться. Вглазах Джереми мелькает искра– совсем кактогда, когда он защищал свою дочь потелефону. Видимо, мои слова задели его заживое.

Однако когда он открывает рот, голос его звучит совершенно спокойно:

–Знаешь, аведь это ярешил дать тебе шанс, окотором ты так просила. Это ярешил взять тебя наработу. Я, неКрис. Ия могу влюбой момент передумать.

Вздрогнув, теряю весь свой запал. Нагрудь словно ложится свинцовая тяжесть. Яне могу позволить себе остаться безработы, только неснова! Обхватив запястье, нащупываю браслет ипытаюсь выровнять дыхание. Видимо, Джереми заметил, что мне поплохело, потому что сискренним беспокойством добавляет:

–Это была неудачная шутка, Алиса. Яне собираюсь тебя увольнять.

Что-то пробормотав, пулей вылетаю изкабинета.

–Какнасчет кофе-брейка?– спрашивает Реда, когда япрохожу мимо.

–Потом,– выдавливаю изпоследнихсил.

Оказавшись втуалете, врываюсь впервую попавшуюся кабинку и, захлопнув засобой дверцу, прислоняюсь кстене. Потом начинаю считать, пытаясь выровнять дыхание.

Раз. Вдох.

Два. Выдох.

Три. Снова вдох.

Четыре. Все хорошо.

Неожиданный звук заставляет меня отвлечься оттревог. Машинально прислушиваюсь. Изсоседней кабинки доносятся тихие всхлипывания. Поколебавшись, наклоняюсь кперегородке.

–Кто здесь?

Мне отвечает только тишина, нопотом раздается приглушенный плач. Плачет ребенок. Мои руки тотчасже перестают дрожать– такое ощущение, словно необходимость действовать берет верх надэмоциями.

–Все будет хорошо,– какможно ласковее говорюя.– Что случилось?

Всхлип, апотом:

–Я застряла…

–Утебя неполучается открыть дверь?

–Да.

–Кактебя зовут?

–Зои.

Это может быть только дочь Джереми. Просто прекрасно. Теперь мне придется вернуться ирассказать ему, что его дочка застряла втуалетной кабинке. Какнеловко, учитывая наш недавний разговор…

–Хорошо, Зои. Меня зовут Алиса. Неволнуйся, сейчас ясхожу затвоим папой.

–Нет!– восклицает девочка стаким пылом, что яневольно подпрыгиваю.

–Почему?– после секундного молчания спрашиваюя.

–Когда япопадаю внеприятности, мама говорит, что сомной слишком много хлопот, иуходит.

Открываю рот, подыскивая слова, ноничего неприходит наум. Невольно вспоминаю печаль другого ребенка. «Мама заботится отебе больше, чем обомне. Мама меня нелюбит. Мама меня невидит». Наглазах безпредупреждения выступают слезы. Слышу, какиз соседней кабинки снова раздается всхлип, иглубоко вдыхаю.

–Небойся, Зои! Яиду ктебе!

Снимаю туфли, ровно ставлю устены иаккуратно кладу наних сложенный вчетверо пиджак. Потом опускаю крышку унитаза, встаю сверху, потом– набачок и, балансируя наодной ноге, заглядываю всоседнюю кабинку. Там явижу девочку, она сидит накафельном полу, уткнувшись лицом вколени. Грива каштановых волос спадает нахрупкие плечики, которые сотрясаются отрыданий.

–Зои?

Девочка поднимает наменя большие ясные глаза, которые наполовину скрыты длинной челкой. Она настолько удивлена, что даже перестает плакать.

–Отойди всторонку, чтобы ятебя незадела,– говорюя.

–Нотыже упадешь!– возражает девочка иснова всхлипывает.

–Небойся, неупаду! Я… я– чемпионка поскалолазанию!

Думаю, чтобы еще придумать, чтобы ее успокоить.

–Мой папа был смотрителем зоопарка вЦентральном парке, поэтому вдетстве ядружила сшимпанзе. Он многому меня научил.

Завремя этой тирады яуспела перекинуть одну ногу через перегородку. Места мало, ноги развести неполучается… Зои больше неплачет. Теперь она сглубоким изумлением наблюдает затем, какяерзаю, пытаясь перекинуть через перегородку вторую ногу. Она настолько удивлена, что идумать забыла ослезах.

Апотом раздается тревожный треск.

–Черт!

Прощай, моя юбка. Покойся смиром.

–Ты сказала плохое слово,– замечаетЗои.

–Да, сказала. Прости.

–Неволнуйся, яне буду его повторять,– добавляет девочка, пытаясь меня успокоить.

–Спасибо.

–Ты странно говоришь. Утебя акцент?

Чувствую, какрвутся мои колготки.

–Fuck!

–Что?

Теперь ясижу наперегородке, перекинув обе ноги наодну сторону.

–Эм-м… забудь это слово! Оно английское.

–Ты англичанка?

–Американка.

–Значит, это американское слово. Что оно означает?

Тяжко вздохнув, осторожно ставлю ноги пообе стороны отунитаза ипринимаюсь сползать постене.

–Оно означает «чао»,– отвечаюя.– Ноэто слово мало кто знает, поэтому постарайся его неговорить. Договорились?

–Договорились.

Наконец приземляюсь накафельный пол. Зои больше неплачет, она смотрит наменя, счастливая, что теперь неодна.

–Ты впорядке?– спрашиваюя.

–Да. Пожалуйста, никому нерассказывай, что язастряла втуалете.

–Хорошо.

–Обещаешь?

–Обещаю.

Замок иправда тяжело поддается, нопосле трех попыток мне удается его открыть. Выхожу изкабинки, Зои выходит следом, ивтуже секунду втуалет врываются Джереми, Виктуар, Крис иРеда.

Привиде нас они замирают каквкопанные.

–Зои!– восклицает Джереми, бледный отбеспокойства.– Явезде тебя искал! Что случилось?

Взгляды всех присутствующих обращаются комне. Яоткрываю рот, чтобы объяснить, что именно произошло, ичувствую, какЗои хватает меня заруку. Яобещала, что сохраню ее тайну.

–Я застряла вкабинке. Зои меня выручила.

После этого абсурдного заявления следует тишина. Присутствующие таращатся наменя круглыми отудивления глазами. Поворачиваюсь кзеркалу исмотрю насвое отражение. Мой хвост висит сбоку, колготки сползли досередины бедра. Из-за разошедшейся пошвам юбки это очень бросается вглаза.

–Ой. Утебя попу видно,– шепчет уменя заспинойЗои.

Иначинает смеяться. Чувствую, какуменя дрожат губы. Какни странно, мне тоже хочется рассмеяться. Очень хочется.

–Так, ладно. Зои, иди сюда,– рычит Джереми, который явно невидит впроисходящем ничего смешного.

Девочка подбегает кнему ихватается запротянутую руку.

Перед уходом она поворачивается комне испрашивает:

–Акак его звали? Этого твоего друга, который жил зоопарке?