– Вкусно? – послышался от двери голос напарника. – Мне тоже понравилось.

Мышка повернула голову. Сокол стоял на пороге и улыбался. В руках у него была какая-то объемная торба.

– Парики принес? – вместо ответа спросила Мышка.

– Верно. И не спрашивай, как я их достал. В нашем возрасте мы давно уже должны быть абсолютно лишены волос, – напарник, облаченный в темно-коричневый костюм-тройку, белоснежную рубашку и начищенные до блеска черные туфли, прошел к кровати и вывалил на нее два парика. Один из них был белым, другой – разноцветным.

Мышка сделала еще один глоток нирата.

– Разноцветный, очевидно, для тебя? – подмигнула она.

– Не мечтай даже, – отрезал Сокол. Он взял в руки копну белых волокон и подошел к зеркалу, висящему на стене рядом с дверью. С отвращением собрал свои белые волосы и спрятал их под париком.

– Ты почти не изменился, – заметила Мышка. Допив нират, она поднялась с постели и, преобразив пижаму в пышное лилово-белое платье с черным корсетом, взяла свой парик и встала рядом с напарником. – И ты надо мной издеваешься, – заключила она, когда желто-синие локоны искусственных волос обрамили ее лицо.

– Нет, – Сокол ухмыльнулся. – Сейчас в моде контрасты.

– Я заметила, – мрачно ответила Мышка, делая свое платье синим, чтобы дикая цветовая гамма перестала раздражать хотя бы ее саму. – Почему ты мне красный не взял?

Сокол посмотрел на нее через зеркало. В его слепом взгляде ничего нельзя было прочитать, однако Мышка знала его слишком давно.

И кажется, она знала ответ.

– Теперь рыба отомщена, – подтвердив ее предположение, сказал Сокол. – Умывайся. Нам пора.

Умытые ядовитым дождем улицы города выглядели неприветливо. А точнее – пахли. Тошнотворный запах отравленной небесами воды заставлял Мышку морщиться. Но позывов избавиться от завтрака преждевременно не ощущала. Надо думать, аборигены что-то добавляли в еду чтобы не умереть от голода.

Порадовавшись этому факту, Мышка поправила парик и повела головой. Зов был очень слабым, направление едва угадывалось, а о расстоянии и говорить было нечего. На самом деле, еще в мире Шзар зов казался каким-то неправильным. Но в итоге ведь Сокол нашел «этих»? Или это они его нашли?

Очевидно, зов напрямую был связан с наличием камуфляжа. Проклятье, они – патрульные, а не обычные попаданцы! Но если раньше разница была очевидной, то сейчас Мышка ее почти не видела. Этак вскоре на них самих охоту начнут. Та же Голубка с напарником, например.

Может, поэтому Сокол и дал ей то, что она хотела?

– Я почти не чувствую направления, – проскрипел Сокол, будто тревожному чувству Мышки был нужен дополнительный повод.

Первый их не любит. Может, поэтому вместе и поставил? Ведь Мышка была одной из тех, кто попал в междумирье сдохнув в родном мире! И Сокол – тоже. А это значило, что им нечего терять. А это значило, что они будут вести себя довольно своевольно. Они и вели. Плевали на правило развоплощать тех, кто не поддается извлечению, что сильно подорвало их авторитет. Первый ругался, грозился отправить их в посмертие, развоплотить… но патрульных не так уж и много.

А патрульным можно стать только попав в Паутину. В то место, что существует вне времени и пространства, соединяющее в себе нити десятков тысяч миров. В то место, куда невозможно попасть.

Почти.

По сути, Мышка с Соколом когда-то выиграли шанс из миллиона. Шанс прожить жизнь до конца, а не умереть молодыми.

Может быть, именно поэтому они не хотели развоплощать тех несчастных, кто попал в чужой мир случайно, без злого умысла. Не их вина, что присутствие чужака может этот мир уничтожить.

Первый их не любит. Не хочет ли он подставить их? Превратить в обычных чужаков, а потом без зазрения совести открыть на них охоту?

Под ноги попался какой-то маленький лысый зверек, решивший пересечь дорогу прямо перед идущими неспешным шагом патрульными, и Мышка, чертыхнувшись, споткнулась и вынырнула из невеселых мыслей.

Вспомнила, что Сокол говорил про слишком тихий зов. Огляделась. Они шли по довольно людному проспекту, и что-то подсказывало, что вскоре они выйдут на какую-нибудь площадь. Может, им встретится что-нибудь типа базара? Им нужен рассадник слухов, то место, где можно ненароком ввязаться в разговор и спросить: «А вы не знаете девушку, живущую в одиночестве и приручившую ворона»? Хотя, нет. Вороны в этом мире – священные животные, олицетворение местного божества. Единственные птицы в мире, они не были подвержены яду. Единственные существа этого мира, чьи перья не отваливались.

Возможно стоит поискать кого-то похожего на местную пророчицу? Если женщина из «этих» живет с вороном, местные точно ей поклоняются!

Если зов толком не работает, пора искать варианты обнаружить своих жертв как-то по-другому.

Ядовитые дожди и разгул бандитизма сделали город Хорн довольно неуютным местом: дома из серого камня, серая же мостовая, отсутствие хоть каких-то цветов на подоконниках и вонючие канавы с мусором. Облачаясь в яркие одежды, местные жители жили в постоянной серости и смотрели на мир сквозь решетки на окнах, призванные защитить их от местных королей улиц.

Зато хотя бы выглядели, как люди, а не то Мышка была бы вынуждена признать, что мир Нардин еще более неуютен, чем мир Шзар. Но – нет. Пока нет.

До площади они добрались через полчаса и, к радости Мышки, обнаружили на ней торговые ряды, заполненные людьми. Между степенно прогуливающимися взрослыми юркали мальчишки и девчонки, облаченные в откровенные лохмотья. Лишенные волос, они просили милостыню, устраивали драки между собой и явно пытались умыкнуть кошельки.

Приглядевшись, Мышка увидела и детей побогаче. Они с презрением смотрели на своих менее везучих сверстников и время от времени кидали в них мелкие камешки. Родители богатых выродков одобрительно поглаживали своих чад по голове, и было видно, что они сами не прочь заняться подобным. Мышка с отвращением смотрела на это разноцветное действо, ощущая себя грязной. Вмешиваться в обычное течение жизни патрульным было нельзя, и это бесило.

Красочные пышные платья, разноцветные парики, все это было лишь мишурой, скрывающей обозленные души.

Этим людям достался не самый уютный мир, чего уж там.

– Мы же выглядим, как все, да? – отстраненно спросила Мышка у напарника. Тот выглядел хмурым: ему тоже не нравилось то, что он видел.

– Выглядим, – прохрипел Сокол. – И сейчас нам надо смешаться с этой безобразной толпой. Остается только порадоваться, что у нас нет кошельков.

– Сейчас порадуемся, – проворчала Мышка. Она взяла напарника под руку и они, ступая мерным шагом, влились в бурлящую разноцветную толпу.

Разглядывая прилавки с товарами, Мышка думала о том, что не будь в мире Нардин фактора ядовитых дождей, возможно, люди не были бы такими. Возможно, сильно бы их быт и не изменился, но разница между бедняками и богачами была бы не столь заметной. Хотя бы в отношении искусственных волос. Теперь было совершенно очевидно, что чем богаче человек, тем красочней и объемнее у него парик. Нищие, просящие милостыню, не могли позволить себе такого. Их головы были лысыми, покрытыми струпьями и язвами от ядовитых дождей.