— Тебе нужно поесть, — Оттис смотрит на коллегу из-за стекол очков. — Нам необходимы силы для…

— Для чего? — Тодд садится обратно нас стул, бросив взгляд сначала на охрану, а потом на смотровую площадку.

— Нам нужно сделать это, — произносит тихо мужчина, поглядывая искоса на девушку, не говоря, о чем именно ведет речь.

— Нет! — резко отвечает Клаудия. — Я ни за что в жизни не препарирую живого человека. Это бесчеловечно, мы можем лишиться не только лицензии, но и попасть в тюрьму. Ты готов пойти на это? Готов поступиться своим правилам? Готов стать убийцей?

Оттис не отвечает, только утыкается носом в коробку из-под лапши, размышляя над высказанными вопросами.

— Он убьет нас, — напоминает мужчина в который раз, заставляя Тодд схватиться за голову. — Но если мы сделаем, что он просит, то, наверное, никакой суд нам не грозит, ведь Андрас большой человек, он…

— Человек? — девушка поднимает глаза от бумаг на столе. — А что, если он, и правда, не человек? — она подается вперед — к коллеге, — понижая голос. — Что, если Мадлен говорит правду, и он демон? Вдруг он действительно желает создать армию таких же существ, коим является монстр Манна, и с помощью них захватить землю и поработить человечество?

Мужчина отшатывается от слов коллеги, кинув взгляд на охранников, один из которых повернулся к прозрачной двери и посмотрел на него. Клаудия проследила за взглядом Оттиса и поежилась, глядя на одного из своих «церберов».

— Нам необходимо потянуть время, — девушка наклоняется к мужчине и, опустив ладонь на его руку, сжимает ее, стараясь подбодрить. — Просто немного времени, мы придумаем, как выбраться.

Она встает из-за стола, берет стакан с водой, из которого торчит соломинка, и идет по направлению к каталке.

Тодд усмехается, рассматривая дорогое оборудование; еще неделю назад она не могла нарадоваться тому, что работает в прекрасно оснащенной лаборатории и что ее исследования спонсирует заинтересованный в открытии человек. Как же она была не права, видя в мистере Андрасе простого мецената, решившего вдруг обратить свой взор на медицину. Он был кем угодно, но точно не простым богачом с желанием вписать свое имя в анналы истории медицины. Он скорее походил на психа, желающего доказать свою собственную теорию. А может быть… может быть, и не человек вовсе.

— Я принесла попить, — Клаудия замирает подле каталки, разглядывая лицо женщины, лежащей на ней. — Может, принести вам… тебе поесть?

Она не может заставить себя обращаться к этой незнакомке на «ты», особенно когда проводит очередной осмотр или задает абсурдные вопросы, такие как: помнит ли она, как ее оживили? Хотя вся эта ситуация и то, кем она себя в ней ощущает, не позволяет ей и на «вы» её называть. Тем более, Мадлен похожа на учительницу из начальных классов Клаудии, что совсем не помогает общению.

— Я готова помочь, — в очередной раз повторяет Мадлен, не открывая глаз и не смотря на девушку. — Просто помоги мне выбраться.

Женщина дергает руками — и тяжелые кандалы издают лязгающий звук. Она бы выбралась сама, но препараты, которые ей вкалывают, затуманивают разум и не позволяют нормально соображать. Сколько прошло времени? Где Тереза и остальные ангелы? Удалось ли им спасти наследницу её создателя? И что орден намерен делать дальше? Огромное количество вопросов крутятся в ее голове, увязая в засасывающем болоте из медикаментов.

Тодд никак не реагирует, продолжая разглядывать лицо женщины, не спускаясь взглядом вниз, отчего-то смущаясь её наготы. Глаза Мадлен неожиданно распахиваются.

— Я спасу тебя, — выдает она с жаром и умудряется ухватиться за руку девушки. — Я спасу тебя, и никто не посмеет причинить тебе вреда. Слышишь?

— Клаудия… — окликает коллегу Оттис, не понимая, почему она выглядит растерянной.

Тодд оборачивается, и пальцы, сжимающие ее ладонь, исчезают. Девушка опускает взгляд вниз — на свою руку, которая всего секунду назад пребывала в чужом плену. Более не смотря на женщину, она разворачивается и бредет обратно к рабочему месту. Клаудия старается не думать о том, что только что произошло. Все это неправильно и может быть опасно.

Девушка усаживается на стул и берет в руки бумаги с последними результатами исследования.

Она не хочет ничего знать о демонах и выдуманных монстрах. Она просто хочет домой, а еще еды, которую приготовили не в ресторане.

Страх не вокруг, он внутри нас. Мне хочется верить в это, когда приходит время ложиться спать. Твержу себе, что нечего бояться, здесь в комнате под охраной воина-ангела не нужно опасаться. Все монстры за дверью, они не смогут добраться до меня, не сумеют навредить. Все страхи лишь в моей голове, только там. На самом деле мне ничего не угрожает.

Огонь в камине привычно трещит, заменяя человеческую речь, которой мне не хватает. Самаэль не жаждет завести беседу, а разговоры с собой не приводят ни к чему хорошему. Разве что таким образом могу вывести мужчину из себя, но делать этого не стоит. Он, конечно, ангел, но терпение, как уже удалось проверить, у воина не ангельское. Перевожу взгляд на плотно закрытое окно. Через него точно никто не заберется и не выберется.

— Хочешь, я расскажу тебе сказку?

Сон никак не приходит. Насыщенный событиями день: экскурсия по дому, встреча с искусственно созданным великаном, разговор с Дворецким и история жизни моего предка, — все это сильно будоражит. Самаэль отмалчивается, и я замечаю лишь, как дергаются его пальцы на руках, а взгляд все еще устремлен на каминное пламя.

— Марк рассказывал мне эту сказку, когда мы устраивали посиделки до поздней ночи. Она про тролля под мостом и белочку.

Невольная улыбка растягивает губы. Мой друг всегда так забавно пародировал белку и говорил за нее писклявым голоском, вызывающим смех.

— Когда-то давным-давно в одном лесу, в самой темной его чаще, жил одинокий тролль. Он был маленьким, а мост, под которым обязан жить каждый уважающий себя тролль, вот-вот грозил развалиться. Другие тролли давно переселились поближе к людям — туда, где мосты были прочнее и шире, где можно было хорошо поживиться за счет человеческих племен. Но наш тролль не имел друзей, так как от него отвернулись сородичи из-за того, что он не хотел делать людям плохо. Вот он и жил в самой темной чаще леса под мостом, который едва ли спасал его от дождя и снега.

Глаза сами по себе закрываются. Воображение тут же рисует картину того места, где обитает премилый тролль. В моей голове это маленький зеленый монстрик, совсем не страшный и очень дружелюбный. Он грустит в одиночестве, в ожидании, когда объявится какой-нибудь путник, и он сможет поговорить с ним. Тролль в нетерпении — и каждый посторонний шум заставляет его вскакивать на ноги и взглядывать на заросшую лесную тропу.

— Однажды в этой части леса появилась маленькая белочка. Она была путешественницей и любила забредать в разные места в поисках чего-то нового. Тролль не слышал тихих шагов пушистой малышки, а та в свою очередь не рассчитывала увидеть жителя под мостом. Но прогнившая от времени и погодных условий доска моста не выдержала — и белка свалилась вниз. Она сначала испугалась и крепко зажмурилась, увидев перед собой тролля, а тот в легком ступоре держал белочку в руках: она упала ему прямо в ладони. "Не бойся", — сказал тролль. — "Я не обижу тебя". Хвостатая путешественница набралась храбрости и открыла один глаз. Тролль дружелюбно улыбался, стараясь показать, что он на самом деле не такой уж и ужасный. Белка рассматривала монстрика, не веря своим глазам. Бабушка всегда твердила: троллей не бывает, это просто сказки. Теперь малышка сама удостоверилась в правдивости этих историй. "Я не боюсь тебя", — расхрабрилась белочка, открывая второй глаз, вспрыгнув на лапки и устроившись на раскрытой ладони тролля, как на постаменте. — "Чего мне тебя бояться? Подумаешь, упала с моста, эка невидаль. Я еще и не в такие передряги попадала". Тролль с удивлением смотрел на белку, внимательно разглядывая ее рыжую шерстку и пушистый хвост. Путешественница необычайно понравилась подмостовому жителю, а белочка оказалась в восторге от тролля. Ведь она была первой, кто увидел настоящего тролля, и считала себя очень особенной.