Мужчина мою шутку не оценивает, я фыркаю и отворачиваюсь. Убираю мясо и перехожу к овощам. Надеюсь, на их удобрения не пошли человеческие останки. Начинаю тщательно прожевывать пищу, повторяя про себя слова тети, сказанные ею в моем далеком детстве: "Ты можешь не знать о своей силе, пока не попадешь в ситуацию, когда не останется ничего другого, кроме как быть сильным". Кажется, для меня это время пришло.

***

Клаудия жалеет, что не родилась глухой, в очередной раз слыша вопли того, кого им привезли для опытов.

Женщина, крепко прикованная к каталке, уже не рвется: введенные ей препараты действуют безотказно, она лишь может кричать и прожигать взглядом своих мучителей. Клаудия подходит к ней, боится смотреть в лицо, ведь она смотрит в ответ, и девушка умирает каждый раз, проводя очередной осмотр. Она чувствует себя чудовищем.

Когда Мадлен привезли в лабораторию, Тодд посчитала это шуткой, посмотрела на своего коллегу и улыбнулась. Но все оказалось совершенно не тем, чего они ждали, согласившись на работу под началом мистера Андраса.

Клаудия попыталась выйти из помещения, найти работодателя, поговорить с ним об абсурдности предложения ставить опыты над живым человеком. Ее из лаборатории не выпустили, ни в тот вечер, ни через день.

— Вы ведь сами мечтали о таком открытии, мисс Тодд, — вещал голос из динамиков. — Только представьте, какие горизонты откроются нам, когда мы поймем, как это существо может жить, при этом не являясь настоящим человеком. Вам ведь хочется спасти человечество.

Андрас наблюдал за двумя учеными. Поначалу девушка противилась, звала на помощь, обещала подать на него в суд, грозила тюрьмой, но никто не пришел на ее крики и никто не стал ее слушать. А потом она поняла: не остается другого выбора.

— Это бесчеловечно! — кричала в очередной раз Клаудия, глядя в стекло смотровой площадки. — Она ведь просто человек, она не монстр, вы путаете. Никто не может оживлять мёртвых людей.

Она не может пересилить себя и сделать что-то серьезное этой незнакомке. Просто каждый день берет у неё кровь, проводит обычные плановые осмотры, рассматривает и изучает немногочисленные шрамы, не кажущиеся ей чем-то необычным. У всех есть шрамы. Да, у этой женщины их слишком много, но Тодд ведь не известно о её жизни.

— Мы должны сделать это, — Оттис теребит рукав белого халата, посматривая в сторону двери, за которой стоят два вооруженных охранника. — Они не выпустят нас, если мы не сделаем того, что от нас требуется.

— Ты готов вспороть эту женщину? — Клаудия внимательно следит за коллегой, насупив брови.

— Они убьют нас, — отчаянно произносит мужчина, его пробирает озноб, холодная капля пота стекает по виску. — Они убьют нас. Мы должны сделать все, что они хотят, — заглядывает в глаза девушки. — Неужели тебе не дорога собственная жизнь?

Дорога. Конечно, Тодд хочет жить. Но… Она выбрала карьеру биолога не для того, чтобы ставить опыты над людьми. Крысы или мыши — нет проблем, но не люди. Смерив дрожащего коллегу взглядом, полным осуждения, Клаудия идет к каталке, прихватив по дороге стакан воды, из которого торчит обычная белая соломинка.

— Вам нужно попить, — девушка предлагает женщине воды, но та в который раз никак на это не реагирует. — Может, вы хотите поесть?

— Освободите меня, — просит Мадлен, заглядывая в глаза молодого учёного. — Освободите меня, и я смогу вам помочь. Я выведу вас из здания, и вы сможете скрыться от этих тварей.

Клаудия в мыслях проводит рукой по лицу и мотает головой. В этом мире все помешались: мистер Андрас уверяет ее, что привел оживший труп, а эта женщина утверждает, что мистер Андрас — не кто-нибудь, а сам темный генерал демонов.

— Вы не верите мне?

Мадлен сама все понимает. Она не жила бы так долго, не разбираясь в происходящем вокруг. Двое людей с ней в комнате помещены сюда насильно, так же как и она, а значит, думают о побеге не меньше ее. И она обязан заставить их помочь себе, а для этого придется рассказать правду. Хотя она не уверен, что девушка перед ней поверит.

— Андрас не лжет, — Мадлен все же тянется вперед к стакану и всасывает через трубочку немного воды, как бы показывая готовность сотрудничать. — Я в действительности та, о ком он говорит, — смоченное горло более не першит. — Меня вернул к жизни в своей лаборатории Альфред Манн. Я живу на этом свете уже более двухсот лет, — слова о том, что она самолично убила своего Творца, женщина не произносит. — Если вам удастся понять, как именно некромант сумел оживить меня, то Андрас использует эти знания в своих целях. А цель у демона одна: он жаждет уничтожить человечество, и вы собираетесь ему в этом помочь.

Клаудия возвращается к своему рабочему столу, не оборачиваясь на женщину. Бросает взгляд в сторону входа и замечает, как один из охранников буравит ее тяжелым взглядом. Она несколько секунд разглядывает его, поверив на миг, что все действительно так, как говорит эта незнакомка, и перед ней демоны. Но те не исчезают в клубах дыма, не ковыряются в острых зубах тонким гибким хвостом и не чешут маленькие рожки на голове.

Девушка злится на себя и переносит все свое внимание на бумаги, не заметив, как улыбается охранник. Его клыки впечатляют.

Треск догорающих свечей — единственный звук в комнате. Самаэль сидит в углу, глядя на маленькие огоньки, и отсчитывает про себя секунды. Очередной крик смертной прерывает его счет — и воин смотрит на кровать. Девушка мечется на постели, тяжело дышит, скидывает с себя толстое одеяло — и мужчина отворачивается, чтобы не смотреть на ее обнажившееся тело.

Она кричит уже в третий раз за ночь, а потом просыпается и замирает, восстанавливая дыхание. Садится, подтягивает одеяло, сжимает его в своих руках и оглядывается. Только убедившись, что воин все еще здесь, Саша затихает и тянется к стакану на тумбочке. Несколько глотков воды успокаивают раздраженное горло, и девушка валится обратно на подушки. Все ее сны смешиваются в кучу, и она не может понять, что в этот раз разбудило ее, какой из страхов стал причиной пробуждения. В этот момент так не хватает чужой поддержки.

— Мне снился Марк, — вспоминает она, произнося имя погибшего друга. — Он сражался с демонами на той самой башне, защищал меня, — лицо ее хранителя, освещенное голубоватым светом, все еще стоит перед глазами. — Он исчез в тот момент, когда погиб, почему? Почему не осталось тела?

— Он вознесся, — отвечает Самаэль тихо, проявляя милосердие, он уже понял: этой девчонке не обойтись без разговоров. — Ангелы не люди, они возвращаются в царство Господне без всех человеческих ритуалов. Врата небес всегда открыты для нас.

— Ты хочешь попасть туда? — Куприянова рассматривает темный полог кровати. — Ведь там все твои братья и сестры, твоя семья.

— Нет, — отвечает воин, слегка замешкавшись. — Мы охраняем этот мир, и если я еще здесь, то мое время не пришло.

— Если бы все мои родные погибли, я бы хотела увидеть их снова, — Саша представляет, как стоит на пороге в Рай и смотрит на золотые ворота, из-за которых ей улыбается Марк. У нее не так много близких людей: друг ушел, осталась только тетя.