– Нет, спасибо, – ответил Дронго, – не нужно. Где у васжурнал посещений?

– Здесь, внизу, в кабинете нашего завхоза, – пояснилаРегина. – Только кабинет сейчас закрыт. Завхоз утром приедет.

– Спасибо, мы лучше подождем врачей прямо здесь. Они ведьвсе равно отсюда пройдут.

– Хорошо. – Она повернулась и пошла по коридору.

Ждать им пришлось недолго. Через несколько минут появилсяМокрушкин. Увидев Дронго и Эдгара, он ощутимо испугался, словно увиделпривидения, которых не ожидал встретить в коридоре хосписа.

– А где Федор Николаевич? – осведомился Дронго.

– Он там… там… – забормотал Мокрушкин.

Было очевидно, что он нервничает больше обычного.

– Я вас не совсем понимаю, – сказал Дронго.

– Он остался посмотреть. Сейчас придет, – наконец выдавилМокрушкин.

– Мы можем побеседовать с вами? – спросил Дронго.

– Нет… то есть да. Конечно, можете. Где вы хотите беседоватьсо мной?

– В комнате врачей, там будет удобнее, – предложил Дронго. –И не нужно так нервничать.

– С чего вы взяли, что я нервничаю?

– Вижу, – ответил Дронго, не вдаваясь в подробности.

Мокрушкин дернулся, но не решился спорить.

В комнате врачей никого не было. Здесь Мокрушкин почувствовалсебя гораздо увереннее. Он уселся на стул, стоявший у стола, показал на другиестулья. Когда все расселись, он сказал вполне твердым голосом:

– Слушаю вас.

Однако было заметно, как ручка, которую он взял в правуюруку, дрожит в его пальцах. Он бросил ее на столик.

– Спокойнее, – посоветовал Дронго, – мы ведь хотим толькопоговорить.

– Кто вы такие, – встрепенулся Мокрушкин, – что вы здесьделаете так поздно? Если вы приехали из Башкирии, то почему не возвращаетесь вотель? Завтра утром все врачи будут на месте и вы сможете с ними переговорить.

– Нам не нужны все врачи, – возразил Дронго, – нам нужныименно вы, Алексей Георгиевич.

– Почему именно я? – нервно спросил Мокрушкин. – Кто вытакие?

– Пока всего лишь гости вашего хосписа. А почему именно вынужны нам, ответ на этот вопрос очень простой. Именно в ваше прошлое дежурствопроизошла смерть Боровковой.

– Ну и что? При чем тут Боровкова? Она была очень больна.Все об этом знали. Вы из прокуратуры? Или журналисты? Зачем вам нужна этаистория.

– Именно об этом мы хотим с вами переговорить.

– Я не буду с вами разговаривать, – выдохнул Мокрушкин. –Если даже статью организовали против Федора Николаевича, то я не виноват. Я недумал, что все так получится. Я не хотел, не знал… – он сбился и замолчал,тяжело дыша.

Дронго и Вейдеманис переглянулись.

– Это вы сообщили Светлане Тимофеевне все подробности, –понял Дронго, – рассказали, что Степанцев принял решение отправить тело вгородской морг, что он потребовал подписи Глейзера. Верно?

– Я не думал, что все так получится, – опустошенно произнесМокрушкин. – Я просто доложил ей о случившемся за время моего дежурства. Онаприказала, чтобы ей докладывали отдельно. Сурен Арамович или Людмила Гавриловнамогут игнорировать ее замечания, а мне… у меня не получается. Вдруг онадействительно станет главным врачом… У меня семья, маленький ребенок. Ни водной больнице Николаевска я не смогу получать столько, сколько здесь. СуренуАрамовичу не страшно, он может устроиться в любом месте, его везде с рукамиоторвут. А куда мне идти? Поэтому я ей все рассказал.

– Вы не поняли, почему Степанцев принял такое решение?

– Я думал, что из-за самой Светланы Тимофеевны. Это ведь онанастояла, чтобы мы двух наших самых привередливых пациенток поместили в однойпалате. Ну а Федор Николаевич не возражал. Начались самые настоящие баталии. Апотом Боровкова умерла. Я подумал, что он… в общем, что он хочет свалить винуна Светлану Тимофеевну.

– И решили упредить события. Сыграть на нее, рассчитывая,что она выйдет победителем, – понял Дронго.

– Просто я запутался. А у нее связи, большие возможности.Она меня даже в город может перевести. Мы ведь живем в квартире моей тещи, атак я мог бы получить квартиру и в самом городе. В общем, я ей все и рассказал,что он отправил тело в городской морг. А она статью организовала против него.Нехорошую статью. Подлую.

– И сегодня тоже вы отличились, – догадался Дронго.

– Откуда вы знаете?

– Понял по вашему виду. Вы ведь знали, что останетесь надежурство. А тут Федор Николаевич уезжает на совещание в город, и его машинаедет кого-то встречать. Вы наверняка узнали, что Дмитрий поедет встречатьгостей из Башкирии, и предупредили Клинкевич. Все правильно?

– Да, – опустил голову Мокрушкин, – она решила остаться исама принять гостей. Решила не уезжать, пока вы не приедете. И мне наказаларассказать вам, как вел себя Степанцев, когда не хотел отдавать тело умершей ееродственникам и нарочно затягивал оформление документов.

– Вы хотя бы поняли – почему он так поступил?

– Думаю, что из-за нее. У них свои счеты, каждый пытаетсявыиграть за счет другого.

– И ничего подозрительного в ваше дежурство не произошло?

– Нет, ничего. Все было как обычно. Немного нервничалаВитицкая – она была в городе и, вернувшись, сорвалась на истерику. Мы сделалией укол. Потом возникли проблемы у Радомира Бажича. Ему тоже пришлось сделатьукол. Вернее, у него их целый комплекс, там два укола подряд. У него сначала начинаютсяболи. Он словно чувствует запах жареного мяса. Говорят, схожие проблемы бываюту эпилептиков. Но у тех после приступов восстанавливается сознание, а у нашегоРадомира сознание с каждым разом угасает все сильнее и сильнее.

– Как вы обнаружили умершую?

– Завыли собаки, и мы привычно начали очередной обход.Клавдия Антоновна задержалась в палате Идрисовой, а Зиночка сразу побежала кБоровковой. Она до этого ее смотрела, все было нормально. А тут она сразупозвала меня. Я обратил внимание на ее лицо. Такое ощущение, будто ее задушили.Но мы знали все ее болезни. Поэтому я сразу накрыл лицо умершей одеялом.

– Почему вы разрешаете Витицкой уезжать в город, если у нееслучаются такие срывы после этого?

– Это не я разрешаю, а сам Федор Николаевич. Он считает, чтолюбые запреты вредны. Здесь не тюрьма, часто говорит он. Здесь место, где мыпомогаем людям достойно завершить свое земное существование, облегчаем ихстрадания. Поэтому он категорически против всяких запретов.