Повернувшись к Кащееву, капитан проговорил искательнымтоном:

– Петрович, у тебя спиртику не найдется... буквально четыреграмма, ссадину прижечь?

Кащеев взглянул на Ананасова, охнул и попятился. Капитан былстрашен.

– Что с тобой поделаешь! – Судмедэксперт пошуровал всвоем саквояже и протянул Ананасову мензурку с прозрачной жидкостью. – Тытолько как-нибудь незаметно, а то тут посторонние!

Капитан незаметно принял, незаметно крякнул, и жизньзасверкала перед ним всеми цветами радуги.

– Ну и где у нас покойничек? – воскликнул он,жизнерадостно потирая руки.

– Вот! – Гудронов показал на распростертую на газонететку в сильно поношенной куртке бывшего серого цвета, полосатой вязаной шапке,натянутой на уши, и башмаках, известных в народе под выразительным названиемговнодавы.

Покойница была изгваздана и лохмата, лицо ее покрывалигустые разводы застарелой грязи.

– Бомжиха, – произнес Ананасов недоуменно.

– Так точно, – согласился с ним напарник.

– А чего тогда шум?

– А того шум, – Гудронов понизил голос, – тогошум, что нашли эту бомжиху финики...

Ананасов покосился на гражданских зевак, волнующихся заспинами двух угрюмых милиционеров, и только сейчас отметил их определеннозарубежные физиономии и расслышал долетающие до него обрывки незнакомой речи.

– Горячие финские парни! – уточнил Гудронов, делаяснисхождение к сегодняшнему состоянию напарника. – Опять же... ты ведь,Питиримыч, знаешь нашего полковника. Он говорит, что нет больших и маленькихдел, и убийство бомжихи надо расследовать так же тщательно, как... как, кпримеру, убийство олигарха.

Ананасов, приняв «лекарство», заметно приободрился и теперьбыл готов к любым подвигам.

– Будем расследовать! – проговорил он деловым тоном. –И кто конкретно ее обнаружил?

Из толпы «фиников» выдвинулся коренастый дядечка с краснымобветренным лицом, какое бывает у охотников, рыболовов, железнодорожныхконтролеров и прочих людей, много времени проводящих на свежем воздухе. Рядом сним семенила невысокая полная женщина с озабоченным выражением лица.

– Кто свидетель? – важно осведомился Ананасов.

– Господин Куусинен, – сообщила полная женщина, кивнувна краснолицего мужичка.

– Тогда лишних попрошу удалиться...

– Питиримыч! – окликнул напарника Гудронов. – Тычё – по-фински, что ли, сечешь?

– Ах да! – Ананасов хлопнул себя по лбу. – Вы,типа, переводчица?

Полная женщина закивала.

Финн заговорил, и она принялась переводить.

Господин Куусинен прибыл в Санкт-Петербург в составетуристической группы. Осмотрев очередную порцию местных достопримечательностей,финские туристы вернулись в свой отель, и тут у господина Куусинена возниклонеожиданное желание прогуляться.

Капитан Ананасов бросил взгляд в переулок за отелем и увиделтам вывеску винного магазина.

– Ага, прогуляться... – повторил он, с пониманием исимпатией оглядев свидетеля. – И как прогулка?

Выйдя из отеля, господин Куусинен направился в переулок,известный ему по предыдущему визиту в город на Неве. По пути туда он был весьмаозабочен, но когда через несколько минут возвращался, он смотрел по сторонам ипод ноги и тут увидел торчащую из кустов ногу в грубом ботинке. Это явлениевызвало интерес финского туриста, он заглянул в кусты и увидел там мертвуюженщину.

Сначала финн хотел оказать «даме» первую помощь, но вскореубедился, что она мертва, и бросился в свой отель, где немедленно поднял наноги всю администрацию и не успокоился, пока не прибыла местная полиция.

– Ясненько! – проговорил Ананасов, выслушав показанияфинна. Он хотел задать свидетелю несколько уточняющих вопросов, но в это времяего окликнул судмедэксперт.

Кащеев сидел на корточках возле трупа, и лицо его былоудивленным.

Ананасов догадался, что случилось что-то из ряда вонвыходящее, потому что удивить бывалого судмедэксперта не проще, чем вывести изсебя средней величины булыжник.

– Ну, что такое? – осведомился капитан, наклоняясь надпокойницей.

– Глянь, Питиримыч! – Медик показал на подбородокжертвы. Часть этого подбородка Кащеев очистил от грязи ватным тампоном, иАнанасов разглядел участок кожи, покрытый короткой седоватой щетиной.

– Это что ж такое? – Капитан поскреб собственныйподбородок. – Женщина с бородой?

– Никак нет. – Кащеев покосился на толпящихся всторонке финнов и расстегнул на трупе куртку. – Мужик это, Питиримыч!

– Сколько раз я просил не называть меня... – начал былоАнанасов, но вспомнил, как выручил его эксперт четверть часа назад, и сновапочесал подбородок. – Значит, не бомжиха, а бомж... интересно!

– Извини, Питиримыч! – Кащеев поднял мертвую руку ипоказал ее капитану. – Ты такие руки у бомжа когда-нибудь видел?

Руки были покрыты такими же разводами грязи, как лицо.Однако, присмотревшись к ним, Ананасов разглядел под слоем грязи аккуратноостриженные ногти. Да и сама грязь на руках и лице «бомжа» показалась капитанукакой-то ненатуральной, больше похожей не на природную грязь, а на театральныйгрим.

– Интересно! – повторил Ананасов и поправил куртку натрупе.

При этом он нащупал на земле рядом с мертвецом какой-томаленький мягкий предмет.

Капитан взял этот предмет двумя пальцами и поднял к свету.

Это была мягкая игрушка – маленький розовый поросенок вкоротких голубых штанишках на лямках. Очень симпатичный поросенок.

В это время рядом с ними резко затормозила черная машина схищными акульими обводами.

Дверца машины распахнулась, и из нее выскочил высокийподтянутый человек лет тридцати в черном, хорошо отутюженном костюме. Онрешительно прошагал мимо растерявшихся милиционеров и остановился возле трупа.

– Посторонних попрошу удалиться за ограждение! –процедил Ананасов неприязненным тоном. Незнакомец в черном почему-то сразу емуне понравился.

– Это точно, – ответил тот, окидывая взглядом всюдружную милицейскую команду. – Посторонним тут делать нечего. Осталосьтолько выяснить, кто тут посторонний.

– Это вы почему здесь распоряжаетесь? – осведомилсяАнанасов сквозь зубы и шагнул к наглому незнакомцу. – Это вы по какомуправу здесь командуете?

– По такому, – ответил тот и ткнул под нос капитанукакое-то удостоверение.

Ананасов мощным усилием воли собрал в точку разбегающиесяглаза и постарался вчитаться в прыгающие буквы.

Буквы станцевали популярный латиноамериканский танец самба,не имеющий ничего общего с самообороной без оружия, и сложились в оченьсерьезное сокращение.