– Ты не должна впредь поступать так безрассудно…

Но в этот момент Ирэн, державшая его сестру за руку, сердито посмотрела на него.

– Принцесса уже объяснила, почему приехала в Дубай, ваше величество, – холодно сказала она. – И она извинилась за то, что не поставила вас в известность относительно своих намерений. Но вы, безусловно, не можете отказать ей в праве на небольшой отдых. Она же, в конце концов, не узница.

Шариф сильнее нахмурился. Он так и ожидал, что Ирэн поладит с его своенравной сестрой. Но он не рассчитывал, что они подружатся так быстро.

– В Махтаре есть немало мест, где можно отдохнуть, – процедил он сквозь зубы.

Ирэн одарила его лучезарной улыбкой:

– Но ее высочество хотела приехать именно сюда, где она может покататься на лыжах в крытом горнолыжном комплексе в молле Эмиратов. Она могла бы потребовать у вас ваш личный самолет и улететь на горнолыжный курорт в Швейцарию или в Патагонию. Вместо этого она приехала сюда, потратив совсем немного денег. Вы могли бы похвалить ее за бережливость, а не ругать.

Шариф стиснул зубы. Ирэн не только подсказывала Азизе линию защиты, она при этом намекала на его экстравагантные траты во время увеселительных поездок за рубеж.

Ловко проделано, подумал он.

Но Ирэн еще не знала, с кем имеет дело.

Она посмотрела на сестру. Слезы еще не высохли на ее щеках, а руки безжизненно лежали на коленях. В конце концов, ей было всего девятнадцать лет. Он в этом возрасте тоже начал уезжать куда-нибудь на отдых, пытаясь развеяться после строгих ограничений жизни во дворце. Этого он и боялся – что она приехала в Дубай, чтобы встретиться с каким-нибудь парнем. К счастью, дела обстояли не так. Возможно, он был слишком суров с ней.

– Я хочу только одного: чтобы ты была счастлива, – вздохнув, сказал Шариф.

Азиза подняла глаза.

– Как я могу быть счастлива? – воскликнула она. – Когда впереди меня ждет брак с этим стариком? Это все равно что ждать свидания с гильотиной!

– Ты дала слово, – резко оборвал ее Шариф. – Ты знаешь, в чем состоит твой долг. У тебя есть обязательства, как и у меня.

– Но это несправедливо! Из закрытой школы для девочек я сразу же попала во дворец, и я буду находиться там в заточении до самой свадьбы. А после свадьбы – до конца жизни в плену у своего мужа! – Она покачала головой. – Ты, Шариф, последние девятнадцать лет жил так, как тебе хочется. Наслаждался жизнью и путешествовал по миру. А я? Когда придет мой черед жить полной жизнью?

Шариф видел, как напряжены дрожащие плечи его сестры. Видел выражение отчаяния на ее лице. Ей всего лишь хотелось покататься на лыжах, поплавать и отвлечься от горьких мыслей о своей поспешной необдуманной помолвке. Он лучше всех понимал ее.

– Возможно, в своем желании оградить тебя от опасностей я не давал тебе достаточной свободы, – медленно проговорил он. – Я не сознавал, что ты чувствуешь себя пленницей. Давай останемся в Дубай на несколько дней. Устроим себе каникулы. Может быть, когда ты накатаешься на лыжах, мы отправимся на шопинг.

– Шопинг? – с надеждой переспросила Азиза.

– Каждой невесте нужно приданое.

– И сколько всего я могу купить?

– Сколько захочешь.

Азиза вскочила со своего места с широко раскрытыми глазами:

– Сколько захочу? Пять новых сумочек? Новый гардероб? Бальные платья? Драгоценности?

– Все, что тебе нужно.

– Спасибо тебе, Шариф! – завопила она, бросаясь к нему на шею. – Ты лучший брат на свете!

Настала очередь Ирэн нахмуриться. И он улыбнулся ей довольной улыбкой, словно говоря: «Ты рассчитывала так просто выиграть? Я занимался политикой всю свою жизнь!»

– Это как раз то, что мне нужно, – сказала Азиза, вытирая слезы. – Я сразу почувствую себя лучше!

Шариф улыбнулся ей. Это он любил больше всего – чтобы его приказы воспринимались с радостью и с благодарностью. Но в этом случае он не мог приписать всю заслугу себе.

– Поблагодари мисс Тейлор, – пробормотал он. – Это была ее идея.

Ирэн приоткрыла рот:

– Но я не совсем…

– Спасибо, мисс Тейлор! – Азиза обняла Ирэн. – С вами намного интереснее, чем с Джилли!

Ирэн кисло улыбнулась, а Шариф спрятал усмешку.

– Я прикажу немедленно подать нашу машину, – сказал он. – Мои телохранители прибыли десять минут назад.

Спустя двадцать минут все они уже сидели в сером лимузине, направлявшемся к моллу. С ними был один телохранитель, остальные ехали в спортивных машинах впереди и позади лимузина.

Шариф чувствовал на себе косой взгляд Ирэн. Но это его не беспокоило. Он выиграл. Азиза успокоилась и перестала возражать против замужества, которое увеличит престиж его небольшого государства. И пожилой супруг внесет стабильность в ее жизнь. Не беда, что он намного старше ее. Он был уравновешенным и всеми уважаемым человеком. Это была хорошая партия. Со временем их отношения перерастут во взаимное уважение, а может быть, и в привязанность.

Стабильность. Мир. Эти две вещи он ценил превыше всего и в жизни своей страны, и в своей личной жизни. Он посмотрел на Ирэн, и ему захотелось сказать ей, что сейчас он чувствует себя умиротворенным.

Но, взглянув на нее, он уже не мог отвести глаз от ее губ. Пухлых, чувственных. Он вспомнил, как она неожиданно поцеловала его, когда он пришел к ней в комнату, чтобы разбудить ее. Его тело напряглось при этом воспоминании.

Какая женщина! Если бы он был свободен, он выбрал бы себе именно такую женщину в жены: нежную и сердитую, сексуальную, романтичную и гордую. Он уважал ее. И восхищался тем, как она встала на защиту его сестры. Эта женщина не боялась бороться за то, во что верила.

Внезапно Шариф представил себе, как это могло бы быть – сражаться с этой женщиной каждый день, смотреть на то, как ее карие глаза мечут молнии. И каждую ночь ложиться с ней в постель и сгорать в огне страсти.

Шариф поскорее прогнал эти мысли. Он становится таким же романтичным, как Ирэн.

Он не может отказаться от обещания, которое дал в пятнадцать лет. Он должен жениться на дочери визиря. И защищать своих подданных, и идти на жертвы ради безопасности и процветания Махтара. Как только Азиза выйдет замуж, он объявит о своей помолвке. Калайла станет его королевой и родит ему наследника.

И это было важнее всего. Даже несмотря на то, что мысль об интимной близости с Калайлой вызывала у него отвращение. Она была коварной, бесчестной и бессердечной. Это было все равно что лечь в постель со змеей.

В то время как сидевшая рядом с ним женщина…

Он желал ее. Теперь еще больше, чем прежде. Чем больше он узнавал ее, тем прекраснее она казалась ему. Может быть, он поторопился в своем решении не соблазнять ее. Это правда, у него было незыблемое правило: не спать с женщинами, которые работают на него. Но в последнее время его отношение к этому вопросу стало резко меняться. Его раздирали противоречивые чувства. Он почти обезумел от желания. Хорошо, что он сейчас был не в Махтаре. Как он мог в таком состоянии принимать взвешенные решения, от которых зависело благополучие его страны? Как он мог мыслить рационально?