команда зачистки и наставники, когда собрались экзистенциалисты, нам сообщили, что мальчик находился под смешанным влиянием неизвестного вида. В далеком прошлом, лет так триста назад, такие влияния встречались, но в настоящей истории — это первый случай.

Каждую мою попытку выжечь его часть, мальчик сбрасывал на меня же. Он метался по комнате с дикими воплями, разрушая на своём пути всё. Ему было больно и страшно, я чувствовала это, но упорно продолжала попытки. Когда он сосредотачивался на разрушении, у меня выходило сжечь крошечную часть его больной сущности. Конечно, за почти десять лет работы я привыкла и к сложным случаям, но к такому всё равно оказалась не готова.

Когда мальчик понял, что и как я делаю, стало ещё хуже. Любая моя попытка выжигания, всё ещё возвращалась ко мне, правда, чуть ослабевшая. Дикая головная боль и невероятный жар изматывали, да и мальчик стал нападать. С адским визгом и рычанием он кидался вперед, наскакивал, царапал и кусал. Я отбивалась, как могла, и приняла решение выйти из тени. Согласовывать свои действия было некогда.

Выход из тени во время боя — сложная, опасная манипуляция. Но без неё я бы не справилась. Помнится, я закрыла глаза, чтобы не поймать головокружение, почувствовала за спиной огненные крылья, а когда подняла веки, то ужаснулась: передо мной вместо беснующегося мальчика стояло или висело, или плыло нечто, сотканное из тумана, вен, наполненных кровью, а внутри у этого облака мерцало что-то чёрное.

Я расправила крылья и снова принялась выжигать, целилась в самый центр. Но вспышки гасли, не достигая цели. Я продолжала попытки, параллельно отбиваясь от струй чёрного тумана, которые подбирались ко мне со всех сторон. Со лба ручьями тёк пот, с крыльев сыпался пепел, руки обжигало моим же собственным жаром, а комната продолжала медленно заполняться туманом. Я собрала все силы, крылья вспыхнули, и в чёрное мерцающее сердце влияния отправился гигантская струя огня. Но вопреки ожиданиям, загорелись стены комнаты, хотя туман тоже пострадал — теперь из него лилась кровь. Тёмно-красная лужа растекалась стремительно, поглощая пол. Туман рванулся ко мне, а я только успела прикрыться крыльями. В этот момент нестерпимый жар закрался мне в голову, режущая боль пронзила висок и я почти перестала себя контролировать. Крылья пылали, обжигая спину, запахло палёным.

В панике я отбивалась, как могла, изнемогая от боли в правом плече. Нечто уничтожило моё крыло, сожгло его моим же пламенем. Пепел и чёрные угольки — это всё, что осталось. Мне бы пришёл конец, если бы не появился он. Ужас. Льётольв. Ворвался в комнату с ледяным порывом ветра, чуть затушившим огонь. Никогда не забуду его взгляд — безумный, отчаянный и глубокий. Он ничего не говорил и не спрашивал, просто стоял в дверях и смотрел на туман. Это длилось мучительно долго, так мне показалось. На деле же прошло не больше минуты.

Льётольв выхватил из кармана большую кисть, макнул её в лужу крови и принялся что-то писать на полу, на стенах, даже в воздухе. Его руки мелькали так быстро, что даже туман не успевал за ним, моментально потеряв ко мне интерес. С ужасом я наблюдала, как нечто сжимается, корчится от боли, пока стены перестают гореть, светлеют и очищаются от копоти. Я видела, как кровь собиралась обратно в вены и туман медленно, но очень уверенно приобретал очертания человеческой фигуры.

Льётольв бросил на меня тяжелый взгляд, в глазах зарябило, голова закружилась — он вытолкнул меня из тени. Экзистенциалист исказил мальчика настолько сильно, что в нём не осталось ничего, что я видела, когда пришла: изменились цвет волос, телосложение, осталась только жуткая лучезарная улыбка. Меня трясло от страха перед силой Льётольва. Его тяжелый взгляд всё ещё вставал перед глазами. Комната очистилась, только хаос напоминал о том, что что-то произошло, да пара чёрных угольков на кипенно-белом ковре.

— Ада? — растормошил меня Денеб, вырывая из воспоминаний.

— А? — я посмотрела на него снизу вверх и даже не сразу узнала.

— Не бойся Льё. Тебе он точно не сделает ничего плохого, — шепнул Ден.

— Если бы ты видел…

— Я видел. И всё прекрасно знаю. Тебе пришлось тогда выйти из тени. Рядом с такой силой, какая проявилась тогда, это слишком опасно. А ужасы, которые ты видишь, когда Льё рядом… Это просто игры твоей психики, она слишком чувствительна. Отзывается. Отчасти из-за этого сильные Фениксы и экзистенциалисты не работают вместе.

— А ты? Рядом с тобой мне хорошо.

Ден как-то странно улыбнулся и долго подбирал слова. Мне показалось, что ему польстили мои слова, и он пыталась всеми силами скрыть своё удовольствие.

— А я — сущность, птичка. Это совсем другое, — он уложил меня в постель и прилёг рядом. — Не хочешь отдохнуть?

— Надо бы…

Принять

У Денеба дома мне спалось крайне сладко. Всего несколько дней назад я страдала от тоски по собственной квартире, а сегодня даже не вспомнила бы о ней, если бы не задалась вопросом, что надеть. Часы на стене показывали два часа дня. Неплохо я поспала! Дена слышно не было, от рабочих дел я решила отказаться на ближайшую неделю. Достаточно того, что случилось вчера. Этот отвратительный шёпот “меченая” больше слышать не хотелось.

Я встала, чуть поежившись от прохлады, тянувшейся из гостиной. Закуталась в покрывало и путаясь в нём вышла из спальни. Тишина. Порядок вокруг царил идеальный. Ден успел прибраться, даже пальто моё висело в коридоре совершенно чистое, будто новое, и ботинки натёрты до блеска. Крадучись я пробралась на кухню, но там тоже оказалось пусто. Уютная небольшая кухонька с сероватой мебелью и кучей техники — тоже невероятно чистая. Мне было бы лень наводить такую красоту каждый день. Хотя… Ден сущность, может, у него есть особые методы.

На столе я нашла записку: “Птичка, доброго дня. Надеюсь, ты выспалась. Вкусный завтрак в холодильнике, буду не слишком поздно. Д.”

Забавный он, Денеб. Я улыбнулась такому милому жесту и открыла холодильник. Не знаю, когда и как Ден успел — но две полки оказались плотно заставлены баночками с едой, аккуратно подписанными “завтрак”, “обед”, “ужин”. Схватив баночку с завтраком, я включила кофемашину и опустилась на стул.

Может быть этого мне и не хватало в жизни — вот такой стабильной уверенности в том, что кто-то всегда сделает нужное и важное. Сама-то я никогда не любила готовить и убираться, даже закупка продуктов была для меня делом тоскливым и унылым, а при выходе из магазина