Но это были уже не мои заботы. Она сама согласилась стать моей помощницей. И я знаю, что за свои услуги эта хорошенькая куколка получит солидное вознаграждение. Если выдержит.

И теперь, не прошло и часа, как Регина требует, чтобы я выполнил за неё её же работу!

Первородные! Укусите меня за хвост! Но как она это сделала! Она убедила меня использовать бытовую магию!

Меня!

Учёного!

Заниматься бытовухой!

Стыд и позор!

И похвалила она меня, и пообещала вкусно накормить, и ласково так говорила, лишь бы я сделал для неё кухню.

Сделаю.

Это совершенно не сложно, хоть и не по статусу мне заниматься бытовой магией.

Но прежде, чем применять магию и помогать Регине в её же обязанностях, я решил уточнить один момент.

Что-то было в этой девушке неправильное. Ну не может такая красотка без магии быть для меня великолепным помощником! Но если и может, значит, у неё есть какой-то секрет.  И у меня закралась одна мысль.

— Регина, я должен задать тебе один вопрос, перед тем как, — щёлкнул языком и обвёл помещение рукой, — верну первоначальный вид этой кухне.

Она кивнула и сказала:

— Задавайте, Калеб. Я вся во внимании.

Прекрасно.

— Знал я как-то один народ, который накапливал в себе недюжинную силу за счёт… — прищурил глаза, внимательно следя за её мимикой и реакцией.

— За счёт чего? — спросила она, нахмурившись. Регина пока не понимала, в какую сторону я клоню, или, наоборот, всё прекрасно понимает, но умело притворяется.

— Я имею в виду антропофагию, — сказал небрежно. — Пока рано делать выводы, но я должен быть предупреждён о ваших склонностях, потому как не верю я, чтобы существо не магическое, да ещё и хорошенькое идеально справилось со своей работой. Есть в тебе что-то такое... слишком уж ты притягательная, Регина... И я думаю, что это из-за антропофагии. Другого объяснения я пока не придумал.

Регина захлопала глазами, почесала маленькое ушко и пробормотала озадачено:

— Антропофагия? Звучит как-то не очень… А что это?

Ага! Так она ещё и необразованная!

Так и знал, что кадровики подсунут мне абы что, лишь бы было!

Гады!

Это ведь не им страдать из-за глупости и нерасторопности помощников! Не им создавать новые приборы, артефакты и заклинания! Но самое главное – это не кадровикам думать, исследовать и искать способ помочь маленькому императору!

Ррррррррр!!!

— В последнее время на мою долю выпало слишком много некомпетентных помощников, после них мне трудно кому-то доверять. Поэтому я заранее должен знать о неприятных сюрпризах.

— Сочувствую, — без какого-либо сочувствия проговорила Регина и повторила свой вопрос: — Так вы скажете мне, что значит эта ваша антропофагия?

Глупая.

— Другими словами, это слово означает поедание представителей своего или других видов. Совершается данный ритуал для увеличения своих энергетических сил, — просветил я её. — Сама понимаешь, людоедство, драконоедство, эльфоедство и прочее я не приемлю. Предпочитаю, когда немагические существа продлевают свою жизнь, молодость и увеличивают свой энергетический запас другими способами.

Регина отшатнулась в сторону и выпалила, шокировано глядя на меня:

— Вы с ума сошли?! Я не людоедка!

— Драконоедка? — вздёрнул в любопытстве бровь. — Или вам по вкусу нежное эльфийское мясо?

Регина смешно надула щёки, и её хорошенькое личико пошло красными пятнами. Сдаётся мне, это от негодования и крайней степени возмущения.

Но реакция девушки меня порадовала – её возмущение доказало тот факт, что она не употребляет в пищу своих соплеменников или другие расы. Это хорошо. Не привечаю я такие кровожадные варварские обычаи.

— Будете провоцировать меня такими вопросами, я задумаюсь насчёт драконоедства, — вдруг на полном серьёзе и ледяным тоном произнесла Регина.

Она серьёзно или это был сарказм?

— Не забывай, что я маг, — усмехнулся я.

— Не забывайте, что я из немагического мира и могу усилить свои… способности, съев какого-нибудь вредного дракона, — парировала она.

И во взгляде ни капли страха! Лишь вызов!

Гром и молнии, гнев и даже ярость плескались в её взгляде, но не страх.

Хороша-а-а-а…

Что ж, тогда проверим, насколько она так же хороша и в деле. Пусть приготовит несравненные блюда, как и обещала.

— Надеюсь, мы сработаемся, — улыбнулся ей немного самодовольно.

Она улыбнулась, точнее оскалилась в ответ, и сказала:

— Я тоже, Калеб.

Но зря она не боится меня. В гневе я бываю слишком уж неприятным типом.

Не стал развивать эту мысль, а занялся бытовухой.

Нет у меня времени долго разговоры разговаривать. Работы невпроворот.

Я заговорил простейшее заклинание, усиленное звуками древнего языка, который давно никто не изучает.

Древние слова силы начали жечь мой язык. То была сила древних драконов — первородных.

Кухонное помещение наполнилось приятным, тёплым, терпким, но при этом медовым запахом. Древние мощные слова, которые я применял для бытовой магии (да простят меня великие первородные за такое кощунство!), покатились с моего языка как детали сложного механизма, находя цель для восстановления в разрушенной комнате.

Магия срывалась с моих губ, пальцев и искрящимся волшебством на глазах преображала кухню, словно кто-то невидимый взял кисть и мазками перекрашивал помещение.

Крошки и глыбы, отлетевшие от стен и потолка, возвращались на место. Плесень, мох – всё исчезало на глазах. Старая печь сложилась по кирпичику и предстала перед нами новым сооружением — чистым, довольно симпатичным и готовым к своему прямому назначению.

Стены, пол, потолок, косяки, углы, двери, окна – всё стало новым, чистым, идеальным и, не могу не заметить этого, красивым.

Посуда из груды металлолома превратилась в сияющий и стройный ряд новеньких котелков, кастрюль, сковородок, сотейников и прочего. Она разлетелась и с весёлым звоном и металлическим бряцаньем заняла свои места на вновь появившихся полочках, в шкафчиках, на столе, в комоде...

Магия каждый предмет вернула туда, где было у него своё место на кухне.

С пола поднялись истлевшие занавески на деревянном карнизе и моментально превратились в прежнюю обновлённую красоту.

Стёкла на окнах заблестели чистотой, исчезли трещины и сколы.

По каменному полу волной пробежала магия, удаляя с него прошедшее время, которое истёрло художественную мозаику и превратило его в исцарапанное и зашарканное нечто.