– Ты себе представить не можешь, – тарахтела Катька, – чтоКостя за тип. Жадный до опупения. Кстати, последние годы он Милке ни копейки нахозяйство не давал! Тратил заработанное на себя, а раньше! Сунет ей парубумажек и орет: «Все! Не шикуй, скромно живи, больше получек в этом месяце непредвидится».

Если Мила позволяла себе некие радости, в виде губнойпомады, перчаток или духов, супруг шел пятнами от злости.

– Отвратительно, – визжал он, – мы живем без запаса. А еслисо мной инфаркт приключится? И ты, и моя мама по миру пойдете!

– Я только косметику купила, – пыталась оправдаться Милка.

– А ну покажи чеки, – начинал еще сильней злиться супруг, –живо!

Первое время, услыхав приказ мужа, Мила дрожащей рукойпротягивала «отчетный документ», и, как правило, начинался новый витокскандала.

– Ага, – вопил муженек, – заплатила такие деньжищи за пудру!Ты в курсе, сколько я получаю? Впрочем, люди из любых доходов на черный деньоткладывают, а у нас пшик!

Мила сделала выводы и стала вести себя по-иному. Нет, выошибаетесь, если полагаете, что она завела амбарную тетрадь и приняласьтщательно записывать свои траты, анализируя семейный бюджет. Конечно, многиежурналы рекомендуют безалаберным хозяйкам именно такое поведение, обещая неслишком богатым и при этом малоразумным женщинам, что их достаток от сейнехитрой процедуры резко возрастет.

Но, на мой взгляд, учитывать доходы и соотносить их срасходами надо людям, которые не особо стеснены в средствах. Вот они как разспособны потратить тысячи на ерунду. А что за смысл заниматься «калькуляцией»нищей тетке? Ну занесет она в тетрадку: «Отдала двадцать рублей на продукты» ичто? Купюр станет больше? Или психологи предполагают, что, увидав запись,бедняжка скажет себе: «Ага! Не следовало покупать хлеб, деньги бы при мнеостались». Но кушать-то хочется! Как ни крути, а две десятки никогда непревратятся в две тысячи, отложи их в коробочку – покроются пылью, но никоимобразом не размножатся. Можно, впрочем, сунуть «накопления» в банк, подпроценты. И снова выйдет ерунда, потому что хороший прирост дает лишь большойкапитал. Не слишком обеспеченной бедняжке лучше поразмыслить на иную тему, ейне следует пытаться затырить свои копейки. Нет, пораскинь мозгами и подумай,где можно заработать рубли. Думается, нужно опасаться не больших трат, амаленькой получки. Но ради повышения заработка надо крутиться, менять работу,суетиться, в общем, забыть о спокойном распорядке дня и отдыхе, поэтому многиеженщины попросту дурят мужа, и на вопрос: «Сколько же стоила новая кофточка?» –лихо врут: «Сущие пустяки. Она из коллекции позапозапозапрошлого года, яприобрела ее на распродаже».

Мила пошла тем же путем, чеки она больше домой не приносила.Денег у Звонаревых, как вы догадываетесь, больше не появилось, зато жизнь сталаспокойней.

Ну а после того, как Милочка внезапно превратилась в звезду,Костик притих. Первое время он, правда, злился и орал на супругу.

– Опять новые брюки! Ты офигела!

Но потом Милка бросила перед ним журнал и, ткнув пальцем вглянцевую станицу, велела:

– Читай. Вслух!

Удивленный Костик уставился в статью и озвучил текст:

– «Модная нонче актрисулька Звонарева смело может заслужитьзвание самой жадной бабы Москвы. Зарабатывая немереные тыщи, она с сентября(напомним, что сейчас декабрь) появляется на тусовках в одном и том же платье.Ай-ай-ай, Милочка, нас не обмануть! То пришьете бантик, то воротничок приляпаете,то поясочек нацепите, но базовая шмотка одна. Десять баллов за скупердяйство».

– Понял, идиот? – прошипела Мила. – Я теперь публичныйчеловек, не жаль несчастная. Кстати, я зарабатываю на порядок больше тебя.Какое право ты имеешь указывать, как мне собственные деньги тратить?

Костя прикусил язык, он прекратил ругать жену за непомерныерасходы. Это с одной стороны, но с другой – Звонарев более не давал супругеденег на хозяйство. Милка не стала требовать, как она говорила, копейки. Еегонораров за съемки вполне хватало на безбедную жизнь для всей семьи. Супругисделали ремонт, купили хорошую иномарку и стали посещать дорогие магазины. Состороны их жизнь казалась безоблачно счастливой, но Катя Симонян, близкаяподруга Милы, знала, что благополучие касается лишь финансов.

Последний год Звонарева, придя к Симонян, с порога начиналазакипать.

– Боже! Костя меня просто ненавидит. Денег не зарабатывает,благодарности ко мне не испытывает! Зудит целыми днями! Да еще мамаша его,ополоумевшая баба! Ноет и ноет, прямо домой идти не охота.

Первое время Катька пыталась помочь Миле и давала ей примитивныесоветы, типа:

– Съездите вместе отдыхать, быт убивает любовь.

Мила послушалась закадычную подругу, они с Костейотправились сначала в Париж, а потом в Испанию, на море. Но ничего хорошего изсовместного отпуска не получилось. В Мекке влюбленных Звонаревы ежедневноругались, а в Испании чуть не убили друг друга, споря по любому пустяку.

Вернувшись, Мила мрачно сказала Кате:

– Он не способен выдерживать меня более пяти минут рядом.

– Так разведись, – воскликнула Катька, – что вас держитвместе?

Мила вздохнула.

– Я его люблю.

– Глупости!

– Потом квартира.

Катька всплеснула руками.

– Господи! Ты с ума сошла! Ее можно разменять.

– Ага! И жить в дыре!

– Ты же вполне можешь себе сейчас любую купить, – напомнилаСимонян.

– Ну да, – нехотя признала Мила, – оно вроде так!

– Что тогда не так?

– Машина…

– Милка! – окончательно вышла из себя Симонян. – Не поричушь! Если мужик не способен находиться рядом с тобой, следует расстаться. Зафигом мучиться? Ты же материально независима.

– А имидж?

– Чего? – не поняла Катька.

– Дура ты, – вздохнула Звонарева, – я звезда, следовательно,обязана думать о производимом на людей впечатлении. У зрителя сложился мойобраз: милая, слегка наивная, чуть глуповатая особа, тонко переживающаянеприятности, хорошая жена, замечательная невестка, преданная дочь. Если сейчасзатеять развод, то это впечатление разрушится. Газеты начнут смаковать деталиразрыва, и люди не пойдут на фильмы с моим участием.