– Нам, – ответил я. – Мы в авгиевых конюшнях не поколено, как бродил Геракл, а по ноздри. Глотать начали. Приступайте к работе. Сэтой минуты. Не только канал «Культура» в вашем ведении, все телевидение –область культуры. Завтра приедете в свое министерство, там подготовят всебумаги. Успехов!

И положил трубку.

– Александра!

Она возникла на пороге буквально через секунду. Я еще разокинул ее внимательным взглядом. Прекрасное тренированное тело, но, голову даюнаотрез, с мужчинами у нее не очень: слишком умное лицо, проницательные глаза,высокие гордые скулы, некоторое высокомерие и аристократичность в облике. Такихмужчины избегают, все мы трусливо предпочитаем че-нить попроще, полегче,посговорчивей. И чтоб нами всегда восхищались.

– Извини, – сказал я, – в твоем досье сказано, чтоты здесь уже восемь лет. Значит, ты ухитрилась повидать трех президентов и сдесяток премьер-министров…

– Двенадцать, – сказала она.

– Что? Ах да, целых двенадцать… да, помню тот позор, тубесстыдную чехарду, когда… Словом, как ты сумела ужиться со всеми?

Она смело взглянула мне в глаза.

– Делала свое дело и не лезла в чужие. Свое дело знаю иделаю хорошо.

Я кивнул:

– Не сомневаюсь. У меня к тебе, Александра, такоепредложение… Нет-нет, не раздевайся, я предлагаю тебе взять на себя постначальника канцелярии президента. На свое место посадишь девочку или мальчика,которых выберешь сама, а тебе пора все свои знания применять на полную катушку.

Она подумала, поинтересовалась осторожно:

– А что с Ткаченко? Нынешним начальником канцелярии?

– Он слишком… – сказал я, – слишком… влез в интриги. Японимаю, все интригуют и подсиживают, в этом две трети жизни политиков, но онинтригам отдался весь. И восхотел слишком многое. Так что он уже уволен. Местосвободно, ты никого не спихиваешь, не выковыриваешь из кресла.

Она не спускала с меня испытующего взгляда.

– Это несколько неожиданно, господин президент… Я как-тоожидала, что вы постараетесь всех заменить своими людьми. Так принято.

– А ты и есть мой человек, – ответил я. Ее глазаоставались вопрошающими, я пояснил: – Всех умных и хороших людей я рассматриваюкак своих. Они и будут моими, пока не станут творить подлости… Так что у менядостаточно простой рецепт, чтобы удержать тебя в рядах моих людей.

Глаза чуть сузились, однако губы одновременно чутьраздвинулись в улыбке.

– Хорошо сказано. Трудно поверить, что это не изпредвыборной речи. Но, говорят, политики прикидываются даже перед отражением взеркале?

– Я пока еще не политик. Так как?

– Принимаю, – ответила она. – Я справлюсь. Честноговоря, добрые две трети документов для Ткаченко готовила я. Если не все три.Мне все знакомо. Не беспокойтесь, господин президент, я не подведу. И я в самомделе… ваш человек.

Я отпустил ее милостивым движением головы. Подумал с горькойиронией, что теперь в самом деле стала моим человеком: эта должность – ивласть, и высокое жалованье, и привилегии. Правда, если не захочет еще большегои не примет предложения работать против меня от того, кто пообещает еще больше.

Вот и становлюсь политиком, мелькнула невеселая мысль.Начинаю подозревать направо и налево. И уже начинаю искать пути, чтобы суметьвписать имортизм в эту гниль, именуемую современным обществом. А то, мол, нас,имортистов, будут считать прямо зверьем…

Мать-мать-мать, сказал я про себя, но, похоже, очень громко,спохватился, как бы Александра не прибежала на зов. До чего же в нас въеласьэта идиотская общечеловечность!.. Ну конечно же, Моисей, Иисус, Мухаммад,Лютер, Ленин с точки зрения современного юриста – преступники. Им можно вменитьв вину убийства, организацию покушения на государственные устои, массовое уничтожениелюдей и, конечно же, материальных ценностей.

Взять для примера того же Моисея. Для начала он убилегиптянина, бежал, женился, вернулся в Египет, где устроил массовые теракты:вода по его слову превращалась в кровь, жабы покрывали все и губили урожай,людей и скот поражали мошки, мухи, саранча, мрак укутал всю землю, и,наконец, – куда уж страшнее! – он уничтожил всех первенцев в семьяхпо всему Египту. Измученный фараон принял все требования террориста: шестьсоттысяч человек сторонников Моисея вышли из Египта, нагрузившись чужим золотом идрагоценностями, то есть взяв богатый выкуп. Потом, правда, фараон, как иположено храброму правителю, возглавил антитеррористический отряд, но Моисейсумел и от погони уйти, и преследователей погубить, а с трупов поснимали, какзаписано в Книге, еще массу драгоценностей.

Затем Моисей не раз жестоко и без суда, вернее – по своемусуду, карал тех, кто пошел за ним. И за отступничество, и за споры, и завсе-все… Так что Моисея наши юристы приговорили бы к двумстам тысячам леттюремного заключения строгого режима, смертной казни через повешение, расстрелуи удушению.

Точно так же с Христом, Мухаммадом… И не были бы написаны ниПятикнижие, ни Евангелие, ни Коран. Да, не были бы написаны, живи мы по темнормам, которые сейчас нам навязали марсиане. Но – великие идеи безжалостны!

Жизнь Иисуса известна лишь в детстве, он исчезает насемнадцать лет, а появляется уже как дезорганизатор жизни общества, устраиваетскандалы в храме, опрокидывая столы и выгоняя, избивая при этом уважаемыхчленов общества, сплачивает вокруг себя группу, в которой пользуетсянепререкаемым авторитетом, сейчас это было бы названо бандой. Он занималсярэкетом и оказывал психологическое воздействие на людей с целью полученияматериальных и прочих благ. Такая организация сейчас немедленно привлекла быпристальное внимание ФСБ, ЦРУ или любых особых органов, на территории чьейстраны проходила бы их деятельность. И смертная казнь наступила бы намногораньше, чем при власти римлян.

Так что все это фигня насчет, ах-ах, общечеловеческихзаконов. Эти законы нужны скотам, они и созданы для скота. А сильная личностьформируется и проявляется именно вопреки традиционным нормам. Имортизм непервый, кто ломает все общепринятые… так и хочется сказать крепкое слово насчетэтой гребаной «общепринятости», но, ладно, промолчу…

Нравственные цели Моисея, Христа, Мухаммада, Бравлина –настолько грандиозны, неординарны, что не простолюдинным общечеловекам измерятьих своими мышиными мерками. Сейчас, правда, как я уже говорил, ни Моисею, ниХристу, ни Мухаммаду не удалось бы проявить себя и создать свое вероучение. Ноя, Бравлин Печатник, покрепче: я отыскал путь, каким удается достучаться доимеющих уши даже в наше преподлейшее время, где юристы, журналисты и особыеотделы тех самых органов сумеют столько налить грязи, опорочить, извратить,исказить и смешать с грязью все благородные идеи и в конце концов опустить донижепоясного уровня современного интеллигента, что уверен, будто все знает, всепонимает, обо всем информирован.