Вот странно! Ожидала бог весть чего, а тутвполне благопристойно. В смысле никаких неприличных картинок на стенах, а междуубогими пластиковыми столиками не шныряют голые девицы. Или сейчас антракт?Вообще обстановка сильно напоминала заштатную пивнушку. Единственное, чтонапоминало об эротике, была сцена, небрежно завешенная красным занавесом. Нанем была нарисована голая (ну наконец-то!) девица, раскинувшаяся впрельстительной позе. Замысел создателей занавеса был в принципе понятен: когдаон оказывался аккуратно задернут, девица являла собой одно симпатичное и дажеволнующее целое. Однако сейчас, при наполовину раздернутом занавесе, девицанапоминала ассистентку того самого факира, который был пьян… со всемивытекающими отсюда последствиями.

Пространство на сцене, видное междуполовинками несчастной девицы, пустовало. Да и зал не ломился от посетителей,только за двумя сдвинутыми столиками прилично и даже уныло гуляла компаниячеловек в шесть. Они-то, очевидно, и сняли казино на ночь.

– Ставьте флакон, ребята! –оглушительно заорал Кирин сопровождающий. – Я выиграл.

– Да брось, – лениво отмахнулисьребята. – Сговорился небось…

– Спросите у швейцара, если неверите, – обиделся тот. – Все было чин чинарем, как спорили. Мол,если кто откликнется на это идиотское имя, бутылек мой. Вот я ей: ну, как дела,Дездемона, ты ваще молилась – нет? А она: «Однозначно» – говорит.

– Так и сказала? – озадачилсякрасивый брюнет, как две капли воды похожий на какого-нибудь древнегреческогоАгамемнона Атрида.

– Иес, говорит, ну а это и есть –однозначно, – постучал себя в грудь провожатый.

– Иес? – растерянно повторилАтрид. – Это почему?

– Похоже, она англичанка, вот почему. Ипо-русски ни бум-бум. Гоните флакон, раз проспорили. А ты, Дениска, поговори сней по-английски, видишь, девушке скучно.

Атрид отодвинул крутое плечо, и к Киреподсунулся худющий, будто отметавшая икру корюшка, паренек с веселыми глазами.

– Happy birthday to you! – бойкосказал он, однако тут же спохватился и поправился: – Happy New Year! То естьэта… Merry Cristmas![6]

– Вы, наверное, хотели сказать: welсomе?[7] – сжалилась над ним Кира.

– Во-во! – обрадовалсяДениска. – Welсomе! Добро пожаловать! – И тут же его рот испуганноприоткрылся: – Данила, а как же ты говорил, что она по-русски ни бум-бум?! Ядумал, потренируюсь в разговорной речи, мне языковая среда нужна до зарезу, атут…

Означенный Данила пожал плечами, подозрительнопоглядывая на Киру, словно он был случайным прохожим, а она – коварной сиреной.

– Я буду охотно говорить с васпо-английски, – выразительно ломая язык, сказала Кира. – Но мне тоженужен быть языковый практик! I am American, I`m studying Russian, and хотетьговорить only по-русски.

На загорелых лицах, обращенных к ней,выразилось нескрываемое облегчение, а Кира поняла, что знание русского языка ейпрощено. В то же мгновение ассортимент стоявших на столе бутылок значительнообогатился, а перед Кирой возник огромный бокал, куда было щедро налитошампанское. Себе новые знакомцы изготовили хорошего «ерша», а потом дружновыпили – со свиданьицем.

Кира не стала отнекиваться – глотнулашампанского, улыбаясь направо и налево и прикидывая, повезло ей или нет.

Она почти не сомневалась, что перед ней –команда рыбацкого сейнера. В конце концов, почти все мужское население Феодосии– рыбаки и моряки. Если так – ей повезло. Сейнера ведь плавают, точнее ходят, вморе. И что может быть лучше, чем доплыть (дойти) до Ильича с этими ребятами?Для них это ничто – несколько часов ходу, а для Киры – спасение жизни. У них втрюме можно спокойно пересечь государственную границу Украины и России… Как-товнезапно перед ней вдруг возникла эта забытая, но очевиднейшая необходимость:пересечение государственной границы. При посадке на паром у всех проверяютдокументы. А что предъявит она? Конечно, можно нанять ночью какого-нибудьлодочника-контрабандиста (читай «Тамань» Лермонтова), однако это уже из областиприключенческих романов.

…Ночь. Море. И огни патрульного катеравыхватывают из тьмы утлую лодчонку с преступницей-злодейкой на корме.

«Сдавайтесь! Вы окружены!» Или что там кричатв этом случае?..

Нет. Надо как-то попытаться пристроиться к этимрыбачкам-морячкам!

Эта мысль назойливо билась в сознании, будтомуха в паутине, а Кира между тем улыбалась направо и налево – и болтала,болтала, болтала, сама удивляясь тому вранью, которое так и плел ее язык,словно затейливо-узорчатую нить.

Оказалось, она американка шотландскогопроисхождения. И ее предки – те самые шотландские Лермонты, из которыхпроисходил Джордж Лермонт, в начале XVII века, в «смутное время», служившийпольским наемником, попавший в русский плен и положивший начало роду Лермонтовых.То есть она в некоторой степени родственница великого автора «Мцыри», «Демона»и «Героя нашего времени». Тут Кира смущенно потупилась и пожала плечами: мол,сама не знаю, как это вышло, но… И правда ведь – не знала! Всю жизнь Дездемона,стало быть Лермонт, изучала русский язык (оттого и владеет им почтибезупречно), читала в подлиннике великого поэта, мечтала побывать в знаменитойТамани, столь трепетно, любовно и живописно описанной в одноименной новелле(«Тамань – самый скверный городишко из всех приморских городов России. Я тамчуть-чуть не умер с голода, да еще вдобавок меня хотели утопить…» Какой жерусский с младенчества не усваивает этой информации?!). И вот мечта ее почтиготова была сбыться… но, увы, вмешалась роковая судьба! Вчера на феодосийскомбазаре, куда легкомысленная американская шотландка направилась, чтобы хлебнутьeхotic, ее обчистили. Украли бумажник со всеми деньгами и, конечно,документами. А в Феодосии бедняжка Дездемона одна как перст. Но в легендарнойТамани у нее назначена встреча с друзьями, которые вмиг разрешат все еематериальные затруднения и помогут с удостоверением личности для оформлениядокументов. А сейчас она в полном отчаянии. Как перебраться через границу?!Остается только надеяться на чудо… или на добрые, бесконечно добрые изагадочные славянские души!

Когда Кира (она же Дездемона Лермонт) начиналаплести свои байки, экипаж сейнера смотрел на нее во все глаза, так и лучасьнеподдельным интересом. Однако под занавес лица у слушателей потускнели, глазапогасли. Кира еще не успела растрогаться, до чего же близко к сердцу принялибравые рыбачки ее печальную историю, как по-детски непосредственный Денис прямовыложил причину их озабоченности.