— Плохо, — вздохнул он. — Для тебя и длятвоего Вити. Кстати, чувствует он себя неважно. Час назад орал какненормальный, даже плакал. Ей-богу, а с виду взрослый мальчик. Правда, сейчасугомонился, вроде спит.

— Зачем вы мне все это говорите? — зло спросила я.

— Затем, моя дорогая, — посуровел Павел, —чтоб ты поняла: мы не в игрушки играем, все серьезно. Тебе ясно было сказано,никаких звонков и прочих резких движений.

— Я подруге позвонить хотела, — заныла я, —что, нельзя?

— Звони на здоровье, только помни: за любой неверныйшаг расплачиваться будет твой парень. И не испытывай моего терпения.

— Я же стараюсь вам помочь.

— В самом деле? Расскажи, как ты старалась сегодня.

— Я была в ресторане.

— И что?

— Пока ничего. Мелех не появился. Возможно, завтра мнеповезет больше.

— Я бы на твоем месте поторопился.

— Но не могу же, я просто взять и броситься ему на шею.Надо, чтобы наша встреча выглядела естественно, иначе он заподозрит…

— Тебе видней, — с усмешкой перебил Павел, —у тебя всего неделя, точнее, уже на день меньше. Желаю удачи.

— Да пошел ты, — разозлилась я, отшвырнув телефон.Посидела еще немного и пошла на кухню. За весь день я ни разу не вспомнила опище телесной и теперь почувствовала страшный голод, открыла холодильник,надеясь обнаружить там что-нибудь съестное, и замерла в недоумении. На среднейполке в моей любимой тарелке с голубыми цветочками лежало нечто непонятное.Говорю нечто, потому что в первый момент не сообразила, что это, только помнила,что тарелку из шкафа не вынимала и вообще в холодильник сегодня не заглядывала.Выходит, то, что лежит сейчас в тарелке, появилось здесь само собой. С опаскойя потянула тарелку на себя и в следующий миг поняла: это палец. Посиневший, сфиолетовым ногтем, но, вне. всякого сомнения, настоящий. Я бросилась в туалет,зажимая себе рот ладонями, меня вырвало, но облегчения это не принесло, потомучто палец все еще лежал на тарелке. И это был не ночной кошмар и не страшилкапо телику, это все взаправду и происходит со мной.

Я заставила себя вернуться в кухню, стараясь не смотреть напалец, завернула его в носовой платок. Теперь встал вопрос: что с ним делать?Выбросить я его не могу и держать здесь тоже. Да что ж это такое… Безвыходностьситуации произвела странное действие: вместо того чтобы до смерти перепугаться,я ринулась к телефону с намерением звонить в милицию, и тут ожил мобильный.

— Как дела? — весело спросил Павел.

— Ты, придурок, мать твою, — заорала я, не помнясебя, — у тебя проблемы с головой, понял, идиот?

— Ты насчет пальца так нервничаешь? — удивилсяПавел. — Палец — это пустяк. Прежде чем сделать глупость, хорошо подумай,потому что в следующий раз можешь найти в своем стакане глаз, а в кастрюле яйцаэтого парня. Я тебе его по частям пришлю, как обещал.

— Ты обещал, что у меня будет неделя, — стараясьбыть спокойной, напомнила я.

— Точно, — согласился он, — а ты обещалавести себя прилично. Надумала к ментам податься? Не советую. Помочь тебе они несмогут, они вообще способны только бумажки писать. Завалишь дело, и я тебя… я стебя живой шкуру спущу, не торопясь, так что подыхать долго будешь, успеешьвспомнить и папу, и маму, и мои слова. Все поняла?

— Я поняла, что ты психопат, а с психами иметь делохуже некуда. — Чем больше он меня пугал, тем меньше во мне оставалосьстраха. — Еще раз такой номер выкинешь, и я позвоню Мелеху. Уж он, поди,знает, кому неймется увидеть его покойником. Уверена, в отличие от милиции, онтебя найдет, а там посмотрим, кто с кого раньше шкуру спустит, ты с меня или онс тебя.

— В этом что-то есть, — хмыкнул Павел. —Только смотри, чтоб он и с тебя шкуру не спустил.

В этот момент в дверь позвонили. Я подошла и увидела вглазок Артема.

— Открой, — сказал он.

— Еще чего, — ответила я.

— Открой, — сказал Павел в трубку, которую я так ине отключила. — Он просто заберет подарок. Или ты собралась оставить егона память?

Я поскучала немного, прикидывая, что же делать, и в концеконцов открыла дверь.

— Где? — спросил Артем, глядя на меня без всякоговыражения.

— На кухне. В носовом платке.

Он прошел, сунул платок с содержимым в карман, вызвав у меняочередной приступ рвоты, и заявил с намеком на печаль:

— Сама напросилась. Тебе только и делов, что выманитьМелеха из его норы. Подумай, стоит ли он всего этого? А парень у тебя ничего.Хороший парень. Без пальца человек жить может, и даже счастливо. Ну что,поладим?

— Поладим, — кивнула я, чувствуя себя персонажемкакой-то фантасмагории. «Так и до сумасшедшего дома недалеко», — решила я,запирая за Артемом дверь.

Ночью мне снился Мелех, свора доберманов и мама, онаудрученно качала головой и говорила:

«Лучше бы ты вышла за него замуж», при этом дразнила собакуздоровенной костью. Проснувшись, я попыталась понять, что это значит,углубилась в подсознание, затосковала и решила, что это просто кошмар и нечеголомать голову.

Мир вокруг вызывал стойкую неприязнь, я смотрела на негочерез стекло и пыталась обнаружить в нем хоть что-то привлекательное. Пустоедело. С опаской заглянула в холодильник и наскоро приготовила завтрак. Мир лучшене стал. Улучшений не наметилось ни к обеду, ни к ужину. Весь день я просиделав квартире, ломая голову над извечным вопросом: что делать? Не придумав ничеготолкового, в 19.00 извлекла из шкафа костюм и начала собираться в ресторан.

На этот раз парень у входа мне не улыбнулся, и я сочла этодурным предзнаменованием. Заглянула в бар, выпила коктейль и приняласьтомиться. Время шло, Мелех не появлялся. По всему выходило, что еще один деньпройдет впустую. Из бара я переместилась в ресторан, устроилась за боковымстоликом на двоих и посоветовала себе собраться с мыслями. «Ты зря тратишьвремя, — пилила я себя, — что толку вот так сидеть, сделайчто-нибудь». — «Хорошо говорить, — вяло оппонировала я самойсебе. — Что я должна сделать, по-твоему? А эта сволочь, как нарочно, непоказывается. Не могу же я сама пойти к нему… то есть могу, но для этого нуженповод. Причем не какой-нибудь завалященький, а хороший повод, чтобы мой визитвыглядел естественно».