— Хм. Смотри мне. Я воришек среди своих работников не жалую, — предупреждает тётушка Родна.

Поворачиваю голову к пожилой женщине.

— Я не вор, — произношу твёрдо.

— Хорошо, если так, — кивает она. — У тебя ведь ничего больше нет, кроме того, что на тебе?

— Нет, — не вижу смысла отпираться.

— Если сегодня хорошо себя покажешь, выдам небольшой аванс. Сможешь завтра сходить в город купить себе самое необходимое. Рабочие у меня получают питание и по медяку в день, когда ярмарка и выступаем. С тебя буду вычитать половину, пока не рассчитаешься за зелье.

— А сколько оно стоит? — понимаю, что этот вопрос надо было вчера зельевару задать, но появление в аптеке оборотня меня совершенно сбило с толку.

— Серебрушку за флакон, если Гануш цены не загнул. Спроси у него сегодня сам, раз он решил наведаться.

Угу. Видимо, придётся.

Насколько я помню, серебрушка равнозначна десяти медякам. Если я буду отдавать только половину, то рассчитаюсь с тётушкой Родной не меньше, чем через двадцать дней. У меня может не быть столько времени. Надо посчитать сколько стиклей у меня в кошеле имеется. Может, пару медяков наскребу.

— А давайте по-другому. От аванса я не откажусь. Мне действительно очень нужно купить себе всё необходимое. Но потом я буду отдавать вам весь зароботок, пока не рассчитаюсь.

— Думаешь уже сваливать? — понимающе прищуривается ведьма.

— Нет. Но если придётся, не хочу быть должным.

— Похвально, — хмыкает Родна, поднимаясь. — Я не против. Что делать со своей получкой, решать тебе. Ладно. Хватит уже прохлаждаться. Собирайся и приходи в табор. Поможешь сначала поварам с завтраком. А как справишься и поешь, топай в зверинец, Микула помощника просил. Юрген и Ванчек другим делом будут заняты, так что это сегодня твоя главная обязанность.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

С этими словами она степенно уходит к кибиткам. А я, как только остаюсь одна, поспешно достаю из сапог и надеваю носки, потом сами сапоги, заправив в них штанины. Оправив одежду, заглядываю в воду на своё отражение, убеждаясь что с личиной всё в порядке. И, подхватив сумку, спешу за своей нанимательницей.

Со зверинцем это она хорошо придумала. Животных я люблю.

Дамиан

У всех есть слабые места. Личные, которые каждый усердно прячет. И расовые, от которых никуда не деться. Они, как ярмо, висят на шее с самого рождения. Кому-то хватает сил тащить легко, почти не замечая, либо вообще использовать свою ношу, как преимущество. Кто-то оправдывает этим свою слабость, глупость и пороки. Кто-то пытается перегрызть, всю жизнь сражаясь с самим собой. А вот снять полностью… ещё никому не удавалось. Я таких не знаю.

Я почти всю жизнь считал, что принадлежу к первым. Презирал вторых. И не понимал третьих. Никогда не испытывал желания ни искать себе оправданий, ни вести бессмысленную борьбу. Всё можно обернуть себе на пользу при правильном отношении и должном приложении усилий.

Признаю, что, пожалуй, был заносчивым глупцом. Пока судьба не щёлкнула меня по носу, столкнув с тем, что принять с ходу не получилось.

Заносчивым во многом, вполне возможно, так и остался. И глупцом… как показал вчерашний день, тоже. Уже только потому, что день этот прошёл, а свою… надеюсь, единственную слабость я так и не изловил.

— Ловушки в тайнике сработаны воздушниками, кто-то из техномагов руку тоже приложил, — угрюмо докладывает мне Лукаш, только что вернувшийся из замка князя Алмерика Даноша. — Грамотно спрятали. Даже мне было сложно учуять. И ещё… там нашими разит. Запах давний. Едва различим. Но есть.

— Значит всё-таки король, — киваю, поднимая на него взгляд. Мой лучший следопыт, смотрит на меня слишком уж пристально, изучающе. — Что-то ещё?

— Девушка, которая там была… я помню этот запах, — лишённым эмоций голосом произносит Лукаш. — Он изменился, стал другим, взрослым. Но вполне узнаваем для такого, как я.

Это плохо.

Я откидываюсь на спинку кресла, окончательно позабыв про срочную корреспонденцию. Почти всю ночь потратив на то, чтобы найти и изучить следы княжны в Мариске, я под утро всё-таки вернулся порталом домой, откуда меня выдернул вчера сигнал маяка. Отвоёванный мною шесть лет назад титул князя волков помимо власти над сворой в разной степени озверевших подданных, которых нужно неусыпно держать в узде, налагает ещё и массу обязанностей, которые чаще всего нельзя отложить и игнорировать. Да, ярмо у каждого своё. Как и слабое место.

— Ты знаешь, кто ещё остался в живых из тех ищеек, которых посылали по её следу в прошлый раз? — интересуюсь я. — Сможешь выследить и устранить?

— Двое. Один из них мой брат, — всё тем же равнодушным тоном сообщает мне самый замкнутый тип из всех моих личных знакомых.

— Это проблема? — интересуюсь ровно.

— Он мало в чём уступает мне, — криво усмехается Лукаш.

— Ты знаешь, что я не об этом спрашиваю.

— Пока не могу ответить. Сначала найду и узнаю, чем он дышит, — абсолютно честно отвечает мне волк, которого с пелёнок натаскивали быть тем, кто способен лишь находить и убивать. Хотя не уверен, что у таких, как Лукаш, и пелёнки когда-либо были. — Второй служит королю Бранагиля. Силён. Опасен. Хитёр и коварен. Будет устранён.

Не все ищейки перешли под мою руку, когда я сверг старого подонка. Многие остались наёмничать и служить прежним хозяевам, не зная другой жизни. Вполне возможно, что и брат моего палача тоже.

— Хорошо, — киваю. — Доложишь, как только станет что-то известно. Можешь идти.

Лукаш кивает, уже поворачивается, чтобы покинуть кабинет. Но останавливается, мрачно хмуря каменную физиономию.

— Могу я задать личный вопрос, князь? — обращается с неожиданной просьбой. Не в его характере такие повороты.

— Ну попробуй, — хмыкаю.

— Зачем вам девчонка? — спрашивает он, смотря мне в глаза исподлобья.

Послать бы, чтобы не зарывался. Но что-то меня останавливает. Возможно те тени личных монстров, что напряжённо смотрят на меня из жёлтых волчьих глаз. Слабые места есть у каждого…