Щепка тем временем прошла в другой конец зала, отворилаполукруглую невысокую дверцу в стене и шагнула в темный проем.

– Эй, а ты куда еще?! – крикнул Сварог.

Голос ударился о стены, и эхо заметалось под сводами замка.

– Я ненадолго. Скоро вернусь. Ждите, – сказалаона. И исчезла во мраке. В этом зале не требовалось напрягать голосовые связки,чтобы докричаться, акустика была прекрасная.

– Может, все-таки пойдем за нею? – предложилМедведь.

– Не стоит, – сказал Сварог, поразмыслив. –Мы гости, будем вести себя соответственно. Мало ли зачем даме нужно немногопобыть в одиночестве… Да и, кажется, она здесь уже бывала, и не раз. В общем,думаю, она знает, что делает, а мы ей вроде как доверяем…

– Кто говорит про недоверие! – Медведь возмущенновзмахнул рукой. – Но вдруг случится что…

– Это вряд ли, – Сварог, закурив, подошел к окну.Чувство опасности молчало, как партизан в застенках. Да и, в самом деле,отчего-то он доверял Щепке. При всех ее взбалмошности, необычности инедомолвках – доверял почему-то, вот и все…

А за окном близился закат. Из-за гор поднималось закатноезарево, прорезанное полосами облаков, окрашивая в багровые тона склоны,вершины, заснеженные пики.

– Смотрите-ка, атаман!

Сварог обернулся на встревоженный голос Медведя. Тот сиделна корточках и показывал рукоятью складня на центр шестиугольной плиты.Подойдя, Сварог наклонился и разглядел вырезанный в камне знак: орел, которыйодно крыло отвел в сторону, другое держит прижатым. И на каждой плите былтакой.

– Ну и что? – нахмурился Сварог.

– У Папраша Кривое Ухо была в точности такая жетатуировка на плече. Ну, очень похожая. И он рассказывал, что это не что иное,как…

Оба одновременно обернулись на звук – сильный хлопок ишипение. Это в камине вспыхнули лежавшие там обгорелые дрова и в два счетазапылал сильный огонь.

– Колдовство… – Медведь хотел сплюнуть на пол, ноудержался в последний момент.

– Оно, родимое, – согласился Сварог.

Чувство опасности по-прежнему молчало… и как тут было невспомнить, что и оно, бывало, подводило – в особенности когда начинаешьдоверяться магии на все сто. И вполне возможно, что замок прямо-таки переполненсмертельной опасностью, но угрожает она, скажем, не лично Сварогу, а егонепутевым спутникам. Или, допустим, в недрах мрачного сооружения скрываютсянекие силы (причем не обязательно колдовские, господа!), которые в настоящиймомент не имеют никаких недобрых намерений. Вот именно – только в настоящиймомент. А что случится через минуту, одному богу известно…

Он поднял голову.

С потолка свисал сделанный из тележного колеса светильник сомножеством толстых, оплавленных свечей по кругу; и вот эти-то свечи принялисьзагораться одна за другой. А тут еще порыв ветра, ворвавшись в окна, заставилразвеваться бордовую гардину.

– Не зря наш Монах не пошел сюда, он чернокнижье чуетза версту, – послышался шепот Медведя.

– Отставить панику, – сказал Сварог, кладя руку нарукоять шаура. – Просто нам включают свет, а то скоро темнеть начнет.

– И кто включает? Щепка? – спросил Медведь, ноостался без ответа.

Иллюминация продолжалась. Последовательно вспыхивали и факелына стенах, будто сработал фотоэлемент. Или же, выражаясь сообразно обстановке,будто невидимый слуга по причине надвигающихся сумерек подносит к ним лучину. Взале становилось все светлей. Ничего нового при усиленном свете не открылось,разве что лучше стали видны трещины на плитах пола, копоть от факелов на стенахи ржавчина на оконных решетках. А потом открылась та самая невысокая дверца,неизвестно куда ведущая, и появилась Щепка.

Хотя и не сразу они с Медведем ее узнали.

Дело даже не в том, что она переоделась – сменила дорожныйкостюм коммивояжера на наряд, в здешних краях Сварогом увиденный впервые:малиновые шаровары, высокие, до колен, сапоги с завязками, алую куртку свысоким стоячим воротником. Лоб стягивала широкая лента из прозрачного алогошелка, завязанная на затылке, и концы ленты спадали на грудь, доставая допояса. А на пальцах обеих рук появились перстни… Нет, вовсе не в одежде былодело. В серой и незаметной мышке, которую исключительно по биологическимпризнакам можно было причислить к женскому полу, переменилось буквально все.Спина распрямилась, походка стала широкой и упругой, уверенной, смотрела онатеперь прямо – с вызовом и гордостью. С превосходством мудрости, ежели такможно выразиться, смотрела она. И теперь выглядела старше, выше ростом,опытнее…

– Уф, – облегченно вздохнула она, – до чегоже надоело ходить в обносках, если б вы знали. А встречать нашего… ну, назовемего визави – в том наряде как-то неприлично.

Даже голос у нее изменился, стал ниже, в нем появилась некаятолика того, что зовется чувственностью.

– Эй… – булькнул Медведь. – Щ-щ… Щепка, ты,что ли?.. Это ты чего это… – Он оглянулся к Сварогу: видит ли предводительто же, что видит он.

Предводитель видел. И пребывал в состоянии обалдениянемногим меньшем, нежели Медведь. Да и то лишь потому, что ожидал нечтоподобное. «Третий глаз» не помогал. «Третий глаз» был подавлен, ослеплен,выключен, называйте как хотите, но в магическом зрении не разглядеть быловообще ни черта, сплошная серая хмарь клубилась перед взором. Однако же чувствоопасности по-прежнему признаков беспокойства не подавало… хотя в голове Сварогазвенел, звенел тревожный колокольчик…

Медведь озадаченно поскреб в затылке и на всякий случайобнажил лезвие складня.

А Щепка, громко цокая набойками по плитам, прошла… нет,прошествовала в центр зала.

И сказала:

– Приступим к вызову нашего визави. Ритуал Стежкинесложный, но навыков требует, – поучительно сказала она иулыбнулась. – Чтобы проложить Стежку, каждому магу необходимо иметь двакамня палангида, – Щепка сняла с руки два перстня. – Камни кладутсядруг от друга на расстоянии в один шаг. – Она положила перстни на каменныйпол. – Желательно, чтобы и Око Бога находился неподалеку. Желательно, нонеобязательно. Затем я произношу следующее…

Прикрыв глаза и чуть раскачиваясь, Щепка заговорила нанезнакомом языке, где звуки казались выкованными из железа и сплетались междусобой в ажурную вязь. И едва стих последний звук, камни зажглись голубымнутряным огнем, из них выстрелили две световые струи, извиваясь, уперлись вкаменный потолок, потом изогнулись судорожно и соединились, образовавколеблющуюся дугу примерно в полтора человеческих роста. Воздух наполнилсяпротивным вибрирующим гулом, который заглушил нескончаемую песню ветра снаружии от которого у Сварога заныли зубы.

Потрясенный Медведь дернулся, как от удара парализатором,однако ни малейшей попытки смыться отсюда или напасть на преобразившуюся Щепкуне сделал. Он что-то лихорадочно шептал себе под нос – не то молился, не томатерился. Все окружающее словно подернулось желтоватой дрожащей пеленой.