— Я хочу, чтобы ты сказала ему: «Да», и выполнила свое обещание. В конце концов, он рискует своей жизнью, пытаясь спасти тебя.

— Меня?

— Тебя, меня, весь наш народ! Ты же знаешь, что все это значит. Стоит королеве вернуться на трон, и вся наша жизнь наладится! Она остановит магов, чего бы это ни стоило. У нас может появиться шанс, дожить спокойно до самой старости.

— Нам придется раскрыть ему все тайны. А ты знаешь, что это чревато последствиями. Никто не застрахован. Удивительно, что он до сих пор ничего не пронюхал. Мы просто счастливчики. — Иен, медленно опустилась на стул, а затем, рухнула, на сложенные на столе руки. — Я слишком устала.

— Но ведь он тебе нравится, не отрицай!

Иногда я веду себя как ребенок, в стремлении доказать свою правоту. Я знаю, что забота не дает права давить на человека, но я так хотела, чтобы Иен призналась, хотя бы самой себе. Это казалось важным. Не таким важным, как возвращения королевы, спасения брата, переживание о любимом, но все же… Ведь признаться себе, в любви к другому человеку, это сделать огромный шаг к осознанию значимости жизни этого человека. Может, если она сделает этот шаг, то рискнет сделать и следующий — довериться ему? И тогда все измениться.

— Он… Он… Я не стану отрицать того факта, что он нашел отклик в моем сердце. Его взгляд на мир, так отличается от того, что принято считать верным. Для него женщина не второсортный человек, а та, что достойна пьедестала. Этот мужчина отказывается следовать установленным порядкам и отрицает мнение общества. Он тонко чувствует фальшь и остро ощущает истину. Именно поэтому я буду держаться от него как можно дальше.

Что-то внутри восторжествовало.

— Но ты слышала Фотса, он не собирается сдаваться, а это значит…

— Что его ждет разочарование!

Иен встала, и, демонстративно, указала мне на дверь. Да, пожалуй, пора идти. Но, прежде чем покинуть ее, я повернулась и сказала.

— Знаешь, что-то мне подсказывает, что такие мужчины, как Рик, не умеют сдаваться. Они всегда берут свое, несмотря на преграды. Даже, если этой преградой будешь ты. Подумай, хочешь ли ты, всю жизнь бегать от мужчины, к которому чувствуешь привязанность.

В меня полетел платок, и я со смехом, удалилась. Ну, что ж, на сегодня я сделала все что могла, чтобы открыть глаза подруге. Пришло время делать дело, а это: спасти королеву, вернуть ее на престол, и проследить, чтобы все выжили.

***

— Ты готова?

Рик вышел ко мне, с поводком в руках, за которым следовала кобылица. Красивая, белая, с тремя черными пятнами на боку. Пожалуй, самая красивая из всех, что мне приходилось видеть в своей жизни.

— Это мне?

— Пока да. Позже, на ней поедет королева.

— А есть какая-нибудь серенькая?

Обратный путь неблизкий, да королева не согласится без меня ехать. Я, конечно, могла пойти.

Не хотелось говорить, но лошади у меня не было. По какой-то причине, эта мечта, так и осталась мечтой. Или, может, Рик думает, что я буду просить о помощи? Жестоко с его стороны несмотря на то, что я это всецело заслуживала.

— Ты поедешь на моем. — сообщил он, развеивая мои опасения. — Сомневаюсь, что после заточения, королева способна будет держаться в седле, без посторонней помощи. Поэтому мы поедем на Жемчужине. Неизвестно, что будет после того, как мы покинем монастырь. Вполне возможно, будет погоня. Ты со своими бойцами, будешь прикрывать наши спины. Держи, это может пригодиться.

Я удивилась, протянутому оружию, и высокому доверию, которое он мне оказывал. Врученный мне клинок, был почти такой же, как у него, только немного меньше. Мои попытки удобно расположить оружие, не увенчались успехом. Тогда младший из братьев, помог, затянув его на груди, вместо бедер.

— Так будет удобнее.

И он был прав. Талия у меня слишком узкая, а вот если наискосок, вдоль всей груди, было в самый раз.

При этом я отметила, что у него теплые руки. А еще, что он слишком красивый, для предстоящего. С наполовину собранными волосами в пучок, в черном облачении, и с огромным кинжалом наперевес, Рик выглядел не менее угрожающе, чем его старший брат. Интересно, сколько женщин пленила его красота?

Где-то вдалеке прошел Фотс, потому как в голове всплыло: «Слишком красив, говоришь»? Было тяжело сдержаться и не взглянуть на него. Но мысленно ответила: «Не так красив, как ты».

— Не попрощаешься?

Я подняла глаза, но смотрела не на любимого, а на того, кто стоял левее. Дэн тоже весь в черном, стоял возле высокого дуба, с тремя солдатами, и давал указания. Вареная кожа туго обтягивала его тело, подчеркивая каждый мускул. Сила, уверенность и мощь, выраженная в человеке. Не думала, что когда-нибудь смогу к кому-либо привязаться снова, но Дэн стал исключением. Может, потому что я его обидела, может, потому что он действительно был хорошим человеком. Если бы все было иначе, мое сердце могло быть отдано ему. Но я любила Фотса. Любила так сильно, что одна мысль о его потере, приводила в ужас.

Рик проследил за моим взглядом и сказал:

— Он тебя простил. Сам еще не понял, но простил. Поверь, я его знаю.

— С чего ему меня прощать? Я обманом заставила его влюбиться в себя, а затем разбила эти чувства о скалы реальности.

— Да. Но Дэн хороший малый с большим сердцем. И он умеет прощать. Ты была не первая, кто это сделал, но, надеюсь, будешь последней.

Боль от сказанного молнией полоснула по всему телу, и зависла черной тучей над головой.

— Теперь я чувствую себя еще хуже.

Рик язвительно ухмыльнулся и начал седлать коня.

— Ничего, тебе полезно. Знаешь, Адда, я знаю многих интересных людей, но ты меня удивила.

«Он умен».

Приятно слышать голос Фотса в голове. Как же хочу к нему в объятия. Успокаивающие, теплые нежные заботливые объятия, которые исцеляют.

«Знаю. Но он мне нравится».

«Мне тоже».

— И чем же? — ответила я Рику.

— Ты — негодяйка, выжившая в лесу, обыгравшая противников, достигшая высокого положения у королевы, способная поставить мужчин на колени, и при этом, оказалась умеешь любить.

Я сверкнула глазами, и готова была взять все сказанные добрые слова обратно, когда Рик громко рассмеялся.

— Успокойся, это комплимент. Если честно, ты молодец! И Дэн это понимает. Он уважает преданность, ценит человеческие жертвы, ведь сам готов умереть ради родных. Поэтому он все простил. Тем более, твой благоверный так расхваливал тебя и клялся, что готов умереть, лишь бы тебе ничего