чая с мятой, заваренного Ниной. Проштрафившемуся коту снова пришлось довольствоваться сухим кормом. Впрочем, дело, конечно, было не в том, что он «провинился», а в том, что всем было некогда готовить ему рыбу.

Нина осваивала новую технику рукоделия — училась вышивать цветы лентами. Далия снова задремала, взяв на руки спящую Аниту, которая чуть не упала с кресла. Том осторожно перенёс внучку на диван и положил возле неё подушки. Подушки безопасности — так он называл эту конструкцию.

Вернувшись на кухню и налив себе ещё чая, он потянулся, хрустнув пальцами, качаясь на стуле, как школьник.

Сделав глоток горячего чая, он улыбнулся:

— Прощай, Адалстан, здравствуй, нормальная жизнь! — Впрочем, он быстро изменился в лице, ошарашенно уставившись на что-то или на кого-то. — Почти нормальная жизнь… — приглушённым голосом добавил он, ставя на стол чашку. — Здравствуй, кто бы ты ни была!

[1] Сначала работа, потом — удовольствие (нем.). Аналог в русском языке: «Сделал дело — гуляй смело».

[2] Рад будешь, как долг избудешь. Кто долги заплатил, у того гора с плеч (англ.).

Глава 11. Вполне нормальная крыша и ценный амулет для домового

В высоком креслице, в котором не так давно сидела Анита, теперь сидело некое существо размером с большую куклу, но с лицом зрелой женщины. У странной незваной гостьи был заострённый, немного вздёрнутый носик, большие, почти чёрные глаза, напоминавшие об оленёнке Бемби, светлые пшеничные волосы до плеч, завивавшиеся на концах, небольшие, немного заострённые зубы, впрочем, улыбка делала её необычное лицо приветливым и дружелюбным. На ней было чистое, но старенькое платье из простой тонкой ткани. Когда-то оно, наверно, было чёрным, но сейчас выцвело до серого. У платья был белый воротничок и вшитый фартук, как у старомодного костюма горничной. Маленькие башмачки, в которые были обуты её крошечные ноги, выглядели очень жёсткими и неудобными, Эрни и представить себе не мог, что кто-то способен носить такую обувь.

— Э-э… прости, а из чего сделаны твои туфли? — не удержался он.

— Из ясеня, конечно, из чего же ещё? — высоким, почти детским голосом ответила загадочная крошечная женщина.

— Хорошо, что не из глины! — рассмеялся Том.

— А тебе не больно? — поинтересовалась сердобольная Нина.

— Их вырезал хороший мастер, я ношу их вторую сотню лет, не снимая! — гордо сообщила маленькая женщина, постучав туфелькой о туфельку.

— Эрни, у тебя появилась конкуренция! — снова рассмеялся Том. — Может, вырежешь для меня сандалии, а то я дома забыл свои сланцы. — Том подмигнул Эрни и в шутку пнул его ногой под столом.

— Будет быстрее и проще, если я сгоняю домой и принесу твои сланцы, — резонно ответил Эрни, поскольку попасть в их дом через магический портал, как они обычно и делали, было гораздо быстрее и проще. Главное было одеться неброско и вести себя естественно, открывая на вид заурядную, немного обшарпанную дверь, на самом деле ведущую в другой город, находящийся далеко-далеко, за много-много километров отсюда.

Самолётом на этот раз они прилетели только потому, что их сопровождал коллега Тома и учитель Эрни, которому, разумеется, не стоило знать о существовании магических порталов, соединявших маленькую квартиру скромного учителя истории с другими городами и домами.

Том перелистывал дневник прадедушки, как будто одним глазом глядя на рунопись, другим продолжая буравить вновь прибывшую незнакомку.

— Меня зовут Том, а это Эрни и Нина — мои приёмные дети.

— Доминга! — наконец представилась незваная гостья. Хотя само по себе её имя никому ни о чём не говорило.

— Не знаю, откуда ты прибыла, Доминга, но мне кажется, что я где-то видел твоё лицо… — нахмурившись, Том продолжал сосредоточенно листать дневник.

— Я тоже! — Эрни тоже казалось, что он где-то видел Домингу раньше.

— И я! — подхватила Нина.

— О! Ничего себе! — Том, по-видимому, всё-таки вычитал что-то важное, расшифровав сложные друидические каракули.

— Так, суть я понял… но как бы это адекватно сформулировать… Ладно, в общем, тут сказано, что после вступления в наследство и освобождения гнома стоит ожидать появления других… э-э… сопровождающих, так сказать, магических существ, например… э-э-э… это, кажется, означает что-то вроде домового…

— Точно! — Нина хлопнула себя по лбу. — Она же точь-в-точь домовой из той твоей странной книжки. Ты в шутку говорил, чтобы я её не читала, потому что она была запрещена и списана из какой-то старой библиотеки, которую уже закрыли и снесли. Я и не читала особо, но там были интересные рисунки в хорошей технике, так что я даже срисовала некоторые… — призналась Нина таким тоном, как будто во внезапном появлении Доминги имелась неоспоримая доля её вины.

— Конечно, домовой, кто же ещё! Я потомственный домовой в четырнадцатом поколении! — с гордостью сообщила Доминга.

— «Народные легенды старой Испании», — вспомнил Том название книги.

— Точно, — выдохнула Нина.

Том барабанил пальцами по столу, по-прежнему глядя то на руны, то на домового.

— То есть, получается, что я как бы получил тебя в наследство вместе с золотом и всем остальным… — не спрашивая, а скорее размышляя вслух, произнёс он.

— Служу и живу у хозяина, получившего меня в наследство вместе с магическим наследством! — подтвердила Доминга. — За еду и жалованье, плата договорная, — добавила она.

Том о чём-то напряжённо размышлял, продолжая постукивать по столешнице.

— То есть отказаться от тебя я не могу?

— Только отказавшись от половины наследства, — прямо ответила Доминга.

— И кому же в таком случае достанется эта половина?

— Гномам!

— Так я и думал. А как насчёт конфиденциальности, если ты понимаешь, о чём я? — Том продолжал задавать наводящие вопросы.

— Видят и слышат домового и его хозяйство только ближайшие члены семьи волшебника, вступившего в наследство.

Отвечая на вопросы, Доминга вращала большими пальцами рук, которые держала на коленях скрещенными, её деревянные башмачки довольно громко постукивали друг о друга, когда она болтала ногами.

— То есть есть ещё и хозяйство, вот как. Где же оно расположено?

— На данный момент — в сарае, который стоит у тебя во дворе.

— Ну, если это хозяйство не станет будить соседей по ночам, то я, в принципе, не против. Что же ты хочешь в качестве платы за свой труд: двух золотых монет в месяц будет достаточно? — наконец предложил свою цену Том. Всё это время он как будто что-то прикидывал в уме.

Доминга залилась краской и опустила глаза.

— Ну что вы такое говорите… порядочный домовой никогда не возьмёт больше одной серебряной монеты в год, мы совсем не такие, как эти алчные лицемерные грубые гномы!

— Прости-прости, не хотел тебя обидеть, — поспешил успокоить её Том.

Том и Эрни и так