роты, убив несколько десятков человек разного возраста и обоего пола просто за факт проживания в окрестностях снулого замка из дерева, глины и небольшого количества камня. Однако на протяжении долгих лет Гильдия выступала щедрым нанимателем, посему Альбузар сейчас находился на очень тесной развилке, пытаясь найти решение, способное сохранить как жизни людей, так и деловые отношения с алчущими крови перевозчиками.

— Так, короче, слушай! — бурлящие внутри владельца роты эмоции перехлестывали через край самообладания, придавая голосу злобу и раздраженность, — Всех более-менее молодых баб спрячь в том сарае. Когда мужики натешатся, отпустим их под шумок, вместе с мелкими детьми. Старых и подростков — под нож, иначе Гильдия с меня не слезет, или вообще, часть не выплатит, а мне роту держать… ох, сука, надо же было так вляпаться… я же не думал, что они всех… — горестно вздохнул Альбузар, склонив лицо вниз. Его собеседник спешно удалился выполнять наиболее желанную часть работы и Вольта, завидев близстоящего Ральфа, злобно бросил рыцарю:

— А ты какого хуя стоишь?! Тоже в сарай к бабью хочешь?!

— Нет, в моей жизни и без того было достаточно грязи, — холодно ответил Вейссер, заставив Траверса поджать губы в молчаливом выражении поддержки — такой выбор предка заслуживал уважения.

Спустя некоторое время командир карательной армии приблизился к уцелевшим жителям укрепления, согнанным в центр пропитанного кровью двора. Люди прилагали все доступные силы, дабы не коснуться испуганными взглядами лица Альбузара — небольшая толпа из обреченных Гильдией жертв инстинктивно жалась друг к другу, уподобившись безмозглому скоту. Угрюмые подростки и старики составляли основную часть этого скопления. Из всей сутулящейся массы выделялся лишь худой и притом поразительно жилистый мужчина, сверкавший оголенным торсом — всем видом он выражал воплощенное торжество злорадства. Наемники, заполонившие двор, с интересом рассматривали диковинного пленника, поражаясь, как ему удалось уцелеть в сражении, которое предсказуемо превратилось в бойню. Вольта с нескрываемой горестью набрал воздух в легкие — пред ним нависал неизбежный вопрос:

— Мужики,… нужно казнить всех этих… кто возьмется? Накину тридцать пластин, — Альбузар добавил, промедлив пару секунд, — Каждому.

Озвученная сумма поражала — еще бы, Ральф, обладая полным и безумно дорогим доспехом, получал за временную службу лишь три пластины в декаду, а остальные охранники и того меньше. Вольта повышал ставки, прекрасно понимая — едва ли единицы из воинов согласятся запачкать руки во множестве слоев засыхающей крови.

— Командующий, скажи, жив ли хозяин замка?! — худой мужчина без тени стеснения направил громкий вопрос Альбузару, удерживая подборок настолько высоко, что именно он казался победителем.

— Хозяин убит и скоро его тело будет повешено на стене, — холодно ответил Вольта, присматриваясь к странному собеседнику.

— А жива ли его семья? — глаза жилистого человека блестели каким-то потусторонним, чудовищным удовлетворением.

— Жену и детей он умертвил сам, — ответ Альбузара представлял собой пример эталонной лаконичности.

— Ооо… Благодарю тебя. Благодарю всех вас! Славлю Древних! Столько лет здесь… — вдруг, мужчина подался в сторону Альбузара всем телом, напоровшись на острие предупредительно выставленного хальберда, — Я разобью головы всей этой падали за полцены. Идет?

Ральф присмотрелся к пугающему добровольцу — мужчину мелко потряхивало от необъяснимой одержимости, а кожа его несла на себе невероятное количество небольших шрамов, местами вовсе скрываясь под переплетением белесых полосок. Командир роты вперил в него действительно тяжелый взгляд, источаемый исподлобья, однако мужчину это нисколько не смутило.

— Ты кто такой? — казалось, каждое слово Вольты пудовой гирей возлегало на собеседника.

— Патфер Сильный, хотя уже и не такой сильный, — громко продекламировал мужчина после небольшой паузы, — Я уже семь лет пленник здесь, по воле этой сдохшей мрази — хозяина. Я жил в Миллинегере и ехал в Южный Вейтендайль налаживать дела, но нас захватили…

— Командир, за тридцатку я тоже хочу! — Сокур, ставший неким подобием оруженосца для Ральфа, не сумел удержать собственную жадность в узах жалости к приговоренным, равно как его не пугало и отвращение. Мужчина беспардонно вклинился в разговор командира наемников, опасаясь упустить шанс быстрого обогащения… Еще бы, озвученная сумма почти соответствовала его полугодовому заработку!

— Да, дело делать надо, а не лясы точить, — вздохнул Вольта, замерев на секунду, — Все, в паре будете — один держит, второй голову ломает, потом меняетесь. Сами разберетесь! — Альбузару нелегко давалось такое решение, однако условия сжимали ситуацию со всех сторон, словно идеально ровные стены траншеи Древних направляли воды северного Канала.

Патфер вышел из скопления людей, потирая руки с выражением каннибала, приближающегося к груде вожделенной и запретной до недавнего времени плоти. Ральф не мог предположить, что вызвало настолько фанатичную жажду мести у этого страшного человека, однако Вейссер не питал желания наблюдать за происходящим. Его ждал разговор с командиром — пусть сейчас для этого наступал худший момент, однако Ральф не намеревался отпускать Альбузара далеко от себя. Патфер выдернул из сжавшейся толпы перемазанного грязью подростка в грубой одежде и с силой бросил оземь, выбив из того дыхание. Спустя секунду стальные руки Сильного воздели плечи паренька и Патфер зафиксировал жертву на коленях:

— Попался, гнида… Выблядок! — Мужчина нашел глазами нахмурившегося донельзя Альбузура и крикнул командиру, — Хреново вы искали — вот его старший сын! Думал, если переодеться в простую одежду, то уцелеет…

Патфер наклонился к застывшему от страха лицу обреченного парня, дикими глазами пронзая его душу:

— Помнишь, как ты под надзором отца колол меня копьем? Раз за разом, раз за разом… Помнишь, откуда все эти шрамы? Я вот — помню. Все-таки, Древние оставили в этом мире чуточку справедливости…

Сокур все это время безмолвно стоял напротив жертвы и мучителя, поменявшихся местами, нервно перебирая пальцами по рукояти массивного шестопера, не сумевшего найти применение в бою. Получив молчаливый сигнал от Патфера, охранник Гильдии неуверенно подошел к парню, и стал примеряться для удара по голове обреченного отпрыска хозяина замка. Ральф отчетливо видел, насколько тяжко подобная «работа» дается Сокуру, и с каким трудом алчность толкает его на участие в массовом убийстве. Дрожащие руки подвели наемника — когда он в очередной раз прицеливался для смертельного удара, боевая часть ударного оружия больно столкнулась с головой юноши, заставив его закрыться руками. Неудачливый палач сам не ожидал подобного результата и вздрогнул, замерев в подобии камня на несколько бесконечных секунд. Патфер взорвался от бешенства, и с неожиданной для исхудавшего человека силой оттолкнул Сокура, одновременно вырывая шестопер:

— Ничего не умеешь! Иди нахер отсюда! Вот так это делается! Вот так!

Ральф не успел даже отследить молниеносный удар, чудовищной дугой протянувшийся от руки Патфера — ярость и боль, накопленные за семь лет, выплеснулись смертельными процентами для его