Я недоуменно вытаращилась на него. Ребра заныли, напоминая ослучившемся: Пак бросил меня одну в этом мире, где меня считают закуской, и японятия не имею о том, как выжить. Сначала я разозлилась и растерялась. Пак ивпрямь меня бросил, спасая собственную шкуру!

Потом пришел страх, да такой сильный, без притворства, что яедва не расплакалась, крепко сжимая ветку. Почему Пак так поступил со мной? Яже сама не справлюсь! Меня слопает плотоядная лошадь, разорвет на части волчьястая, и никто никогда не найдет моих останков, потому что время тут навернякаисчезло и я застряну в этом мире навечно!

Я сделала глубокий вдох, заставляя себя успокоиться.

«Нет, Робби не такой».

Может, он меня сбросил, чтобы увести погоню? Преследователиумчались за ним, а меня оставили в покое. Может, Пак хотел спасти мне жизнь?Может, он спас мне жизнь... В таком случае, надеюсь, он вскоре вернется, — врядли я выберусь из Небывалого без него.

Грималкин, или как там его, разглядывал меня, точно невиданноенасекомое. Я покосилась на него, охваченная новыми подозрениями. Конечно, навид он похож на огромного домашнего кота, самого обыкновенного, но ведь иЛошади по своей природе не плотоядны, да и в деревьях миленькие человечки неживут. А вдруг это кошачье создание рассчитывает мной пообедать? Я сглотнула исо всей возможной прямотой посмотрела в шальные и умные глаза.

— Ч-что тебе нужно? — спросила я. Хорошо хоть голос неособенно дрожал.

Кот даже не моргнул.

— Человек, подумай, как абсурден твой вопрос, — заявил он сневероятной для кота снисходительностью. — Я отдыхаю у себя на дереве,занимаюсь своими делами, раздумываю, не поохотиться ли мне на птиц, как вдругты сваливаешься мне на голову, как обезумевшая банши, и распугиваешь всю добычуна мили вокруг. И ты еще спрашиваешь, что мне нужно? — Он фыркнул и уставилсяна меня с типично кошачьей презрительностью. — Мне известно про грубость иварварские повадки смертных, но это уж слишком!

— Извините, — огорошенно пролепетала я. — Я не хотела васобидеть.

Грималкин взмахнул хвостом, отвернулся и принялся вылизыватьзаднюю лапу.

— Э-э... — продолжала я, немного помолчав. — Послушайте, несогласитесь ли вы, может быть... мне помочь.

Грималкин замер с высунутым языком, потом продолжилумываться, не глядя на меня.

— А зачем? — протянул он, не прекращая своих туалетныхпроцедур. На меня он по-прежнему не смотрела

— Я пытаюсь отыскать брата, — ответила я, опешив от стольбудничного отказа Грималкина. — Его похитил Неблагий двор.

— Мм. Как удивительно неинтересно.

— Пожалуйста, помогите мне, — взмолилась я. — Хотя бы простоукажите верный путь. Что угодно! А я вас отблагодарю, клянусь!

Грималкин зевнул, демонстрируя длинные клыки и ярко-розовыйязычок, и наконец перевел взгляд на меня.

— Ты просишь меня об одолжении?

— Да. Я с вами расплачусь, обещаю!

Он дернул ухом.

— Осторожней, не разбрасывайся подобными словами, —предостерег он с насмешливым удивлением, — Иначе окажешься у меня в долгу. Нучто, будешь продолжать?

Я об этом даже и не думала. Я отчаянно нуждалась в помощи ибыла готова согласиться на что угодно.

— Да! Мне нужно отыскать Пака. Того коня, на котором яехала... который меня сбросил! Понимаете, на самом деле он не настоящий конь.Он...

— Я знаю, кто он, — тихо произнес Грималкин.

— Правда? Замечательно! А куда он делся?

Кот не мигая уставился на меня, единожды взмахнул хвостом,поднялся, грациозно соскочил на ветку ниже и оттуда спрыгнул на землю. Онпотянулся, поднял пушистый хвост торчком и, не оглядываясь, скрылся в зарослях.

Я задергалась, пытаясь выдраться из спутанных ветвей инепроизвольно морщась от боли в боку. Потом свалилась с дерева и неуклюжеприземлилась на спину, невольно чертыхнувшись так, что мама меня бы за уши заэтакие словечки оттаскала. Я отряхнулась и поискала взглядом Грималкина.

— Человек. — Он появился из листвы, как серый призрак,выделяясь на ее фоне лишь огромными горящими глазами. — Вот наш договор: яотведу тебя к твоему Паку, а ты за это обязуешься оказать мне небольшую услугу.

Он так произнес слово «договор», что у меня по коже мурашкипобежали, но я согласно кивнула.

— Что же, прекрасно. Иди за мной. И постарайся не отстать.

Легко сказать!

Если вы когда-нибудь пытались пробираться по лесной чаще,сквозь все эти заросли, кусты и непроходимый подлесок, вы понимаете, как этосложно. Я сбилась со счету, сколько раз Грималкин исчезал из виду, а яиспуганно бросалась вслед за ним наугад и всякий раз испытывала отчаянное облегчение,заметив серую тень чуть дальше в чащобе. Через несколько минут все повторялосьзаново.

Я только и думала о том, что приключилось с Паком. Погиб?Пронзен стрелами темных фейри? Разорван на куски сворой гончих? Или сбежал,заранее зная, что не вернется за мной, бросил меня одну на произвол судьбы?

Меня переполняли злость, обида, страх... и любопытство кновому провожатому. Грималкин как будто знал, куда нам идти, но откуда емуизвестно, где Пак? Можно ли ему доверять? А что, если хитроумный котяра заведетменя в ловушку?

Пока я отвлеклась на эти черные мысли, Грималкин сноваисчез.

«Если этот мерзкий кот не прекратит свои фокусы, я привяжуему на шею колокольчик!»

Смеркалось; лес еще больше посерел. Я остановилась иприщурилась, пытаясь разглядеть в листве неуловимого кота. Где-то впередихрустнула ветка... как странно... До сих пор Грималкин двигался совершеннобесшумно.

— Человек! — шепнул знакомый голос откуда-то сверху. —Прячься!

— Что? — переспросила я, но слишком поздно.

Листья зашуршали, кусты раздвинулись, и прямо мне под ногивысыпала свора странных созданий: низенькие уродливые существа, фута триростом, с бородавчатой зелено-желтой кожей, носами картошкой и огромнымизаостренными ушами. Одеты все они были в какие-то обноски, а в когтистых лапахстискивали копья с костяными наконечниками. На злобных, жестоких лицахпоблескивали глазки-бусинки, во ртах торчали гнилые кривые зубы. Существазамерли, моргая от удивления, а потом вся свора взвыла и помчалась на меня,размахивая копьями.

— Чойта? Чойта? — рявкнул один из них, тыча в меня остройпалкой. Остальные с нехорошими смешками сгрудились вокруг.

— Эта эльфа, — прошипел другой, зубасто скалясь. — Эльфа,которой ухи отгрызли, точняк!

— Не, эта коза! — выкрикнул третий. — Они вкусные!

— Ниче и не коза, тупица! Сам смотри, она без копыт!