И в семь они снова сидели за столиком Chez Geraldine.

Находиться рядом с Яром было невыносимо трудно. Будто рассматривать собственную зияющую рану, так и не зажившую до конца. Они всё время соприкасались то локтем, то плечом – нарочно или случайно, Яна не могла понять, но и сама, чувствуя, как тело Яра входит в её личное пространство, старалась придвинуться плотней.

А ещё были вещи – одежда, уже два года лежавшая в квартире, которую Яне хотелось выкинуть в мусоропровод без лишних слов, и в то же время оставить себе навсегда. Здесь были обтягивающие майки, каких она давно уже не могла позволить себе, рваные джинсы Calvin Klein, которые давно уже перестала покупать. Свитера, которые, казалось, ещё хранили тепло Яровых рук.

Отдых был испорчен безнадёжно.

Яна поняла это, когда на четвёртый день раздался звонок и, открыв дверь, Яна увидела перед собой Миру, кутавшуюся в пушистую, не по погоде тёплую шаль.

– Яна, мы можем поговорить?

Яна кивнула.

– Ты пустишь меня в дом?

Яна молча отошла в сторону, пропуская её внутрь.

Мира прошла на кухню и прокашлялась.

– Вы простудились? – спросила Яна.

Мира бросила на неё нечитаемый взгляд.

– Давай на ты, – попросила она. – И если не трудно, чаю налей.

Яна кивнула и принялась делать чай, а когда разлила кипяток по чашкам и опустила заварочный чайник на стол, услышала вопрос, от которого руки её дрогнули, едва не разлив по скатерти обжигающий напиток.

– Он любит тебя?

Яна заставила себя спокойно поставить чайник на подставку.

– Я не знаю, – сказала она ровно, насколько могла, – думаю, что нет.

– А я думаю, что да.

Наступила тишина. Яна подняла на Миру испытующий взгляд.

– Что теперь? – спросила она.

– Не знаю, – Мира коснулась пальцами чашки и покрутила её в руках. – Надо было сразу понять.

Яна не собиралась ей помогать. Ей стало вдруг так больно и противно от всего, происходящего кругом, что единственным желанием было сесть в самолёт и улететь – куда-нибудь, куда – всё равно.

И будто эхо собственных мыслей, она услышала слова:

– Я улечу, Яна. То, что происходит здесь, сводит меня с ума.

Яна кивнула.

– Если между вами будет что-то… Я не хочу об этом знать, – продолжила она. – Об одном прошу, не отбирай его у меня.

– Это не в моих силах, – Яна отвернулась.

Какое-то время в комнате по-прежнему стояла тишина.

– Я пойду, – сказала Мира наконец. Яна так и не обернулась, пока не хлопнула дверь.

К ужину Яна спустилась одна – как и всегда, в семь часов.

Яр стоял на веранде и курил – тоже один.

– Где Рик? – спросил он, заметив Яну издалека.

– Выбирает джемпер.

Яр отвернулся.

– А Мира улетела. Сказала, подруга срочно позвала.

– Знаю, – сказала Яна и остановилась рядом с ним.

Наступила тишина. Это был первый раз за весь отпуск, когда они остались наедине, и тут только Яна обнаружила, что им не о чем говорить. С Риком такого не бывало никогда.

– Такое чувство, что тебе хорошо с ним, – произнёс Яр, эхом откликаясь на её мысли.

– Это потому, – ответила Яна, – что мне с ним хорошо.

– Не могу поверить, – Яр покачал головой, затянулся и добавил. – И не могу понять.

– А всё очень просто, Яр, – Яна в упор посмотрела на него. – Он любит меня. Он благодарен мне. И он ценит всё, что я делаю для него.

– Ясно, – Яр так и не ответил на её взгляд, так что Яна невольно скрипнула зубами, понимая, что ему по-прежнему всё равно.

Яр затянулся ещё раз и швырнул окурок в океан.

Больше он ничего сказать не успел – да и не хотел говорить ничего. Дверь открылась, и послышался жизнерадостный голос Рика:

– Ну чего? Купаться ночью пойдём или кто-то опять пас?

Яр и Яна одновременно посмотрели на него.

– Он хороший, – сказал Яр.

Рик непонимающе посмотрела на него.

– Я знаю, – ответила Яна, подошла и обняла мужа, а затем поцеловала. – Пойдёмте ужинать. Холодно уже.

Яр от вечера к вечеру становился всё мрачней – хотя и в первые дни Яна не назвала бы его счастливым. Впрочем, в компанию он вписался на удивление хорошо и чувствовал себя куда свободнее, чем оказавшаяся между молотом и наковальней Яна.

Кульминацией отдыха стала фраза Рика, сказанная Яне в душе после долгого дня, завершившегося коротким приятным сексом:

– А этот твой Яр… он ничего.

Яна в недоумении посмотрела на него.

– Ну, я думал он сноб и садист, а вроде нормальный мужик.

Яна не ответила. Обсуждать Яра она не хотела, как вообще не хотела говорить все последние дни. Она выбралась из душа и отправилась в постель, но улечься так и не успела – зазвонил телефон.

– Возьмёшь? – крикнула она Рику, ещё стоявшему в ванной и заканчивавшему бриться.

Рик нашёл телефон в ворохе сваленных в ванной вещей и сказал:

– Алло.

Какое-то время стояла тишина. Потом он появился в спальне, и глаза его почему-то показались Яне слишком большими.

– Что? – спросила она, уже предчувствуя, что придётся вставать.

– Ян… – голос его дрогнул. Рик прокашлялся и начал опять. – Ян, клуб сгорел. Я же тебе говорил, не стоило уезжать…

– Дай сюда, – Яна поднялась с постели, отобрала у мужа телефон и, приложив трубку к уху, произнесла: – Алло? Денис?

– Да… Это я.

– А теперь по порядку ещё раз, – не отнимая трубки от щеки, Яна прошла в прихожую и, взяв с тумбы пачку сигарет, вытянула одну, а затем направилась на балкон.

– Я не знаю, что произошло, Яна! Я тебе клянусь! Говорят, не соблюдены нормы пожарной безопасности, но ты же сама сдавала нормативы…

– Жертвы есть?

– Только Серёга немного обгорел.

– Какой к чёрту Серёга?

– Бармен… Позавчера его наняли, ты же не знаешь… Уволился Березнёв. Уехал к родне.

– И что, этот Серёга был в клубе один?

– Так было шесть утра. Зал закрыли, и все разошлись, ему оставалось что-то там проверить на кухне. Ты же не думаешь, что он…

– Не знаю, – Яна выбралась наконец на балкон и затянулась. – Нужно расследование.

– Да были уже менты, я же тебе говорил…