– Никто… никто… не может мне помочь!

Слова давались ей с трудом, застревая в горле.

– В таком случае ты обречена жить вечно с этим плачем, сжигающим твою душу.

Теперь зарыдала Рехина – то был долгий протяжный вой.

– Рехина, Бог милостив. Он поможет тебе, я верю…

– Нет!

– Даже убийцы ищут милости у Господа нашего…

– Я ее не убивала! – закричала Рехина. Катерина смолкла, отец Жоан призвал ее продолжить. – Я запретила…

Катерина еле сдержалась, чтобы не закричать. Рехина заговорила о Мерсе. Сколько душ нерожденных детей могло ее преследовать? Десятки, сотни. Но сейчас она говорила именно о Мерсе.

Наступило гробовое молчание.

– Господь ждет твоей исповеди, – промолвил священник.

30

Замок Сабанель был расположен за Гаррафом, в глубине страны, уже в Пенедесе. То была плодородная равнина, засаженная виноградниками и злаками. Именно там когда-то была воздвигнута эта крепость, которая давным-давно вместе с замками Гелида и Папиол (Эрампрунья) составляли одну из линий обороны Пиренейского острова от мусульман в те времена, когда Каталония была французской землей, так называемой маркой — территорией, на долю которой ложилась тяжелая миссия: предотвратить вторжение сарацин за Пиренеи.

Уго бывал в этом месте бесчисленное количество раз и даже стал бояться, что его узнают. Сабанель был всего в одной лиге от Вилафранка-дел-Пенедес, куда он постоянно ездил за вином. Недалеко от Вилафранки он по просьбе крестьянского мальчишки по имени Мануэль окрестил своих мулов Тинту и Бланку. Теперь они остались в Барселоне – Уго путешествовал как скромный поденщик, ищущий работу на одном из многочисленных тамошних виноградников.

– Мерсе держат в замке Сабанель! – объявила Катерина, войдя в пустую таверну.

Педро радостно воздел руки к потолку и тут же осекся, поглядев на Уго, сидящего за длинным столом.

– Мерсе жива, – осмелилась предположить Катерина. Она подошла к виноделу и положила ему руку на плечо.

Уго стоило немалых трудов понять, о чем говорит Катерина. Сегодня была свадьба Берната, и он в одиночестве выпил пару чаш за свое несчастье. Впрочем, этого было достаточно, чтобы мысли в голове окончательно спутались: гнев, оскорбленная гордость, Бернат, Мерсе, слова Катерины… Наконец Уго не выдержал и заплакал. Катерина, стоявшая позади, обняла его за плечи.

Затем она рассказала о Рехине и о том, как добилась от нее признания.

– Чертова шлюха! Я ее убью, – пробормотал Уго.

– Не надо, – прошептала Катерина. – Она и так уже живой труп.

На рассвете Уго отправился в Пенедес. Катерина страстно его поцеловала – на губах винодела расцвела улыбка.

– И без Мерсе не возвращайся! – сказала русская и протянула ему тяжелый кошель с деньгами.

Уго кивнул и взвесил его, как если бы заключил важную сделку.

– Все для тебя, вдруг пригодится, – сказала Катерина. – Огненная вода пользуется хорошим спросом. Заработаем еще.

Катерина отошла, и перед Уго встал смущенный Педро. Уго крепко обнял парня, который от неловкости не знал, куда девать руки.

– Спасибо, – произнес Уго.

Он уже знал, сколь важную роль сыграл Педро в истории с признанием Рехины.

Уго поглядел на Катерину – и русская заплакала, увидев, что искра жизни вновь сияет в глазах винодела.

Он не взял с собой ни вина, ни огненной воды. Только питьевую воду, сыр и соленую рыбу. И вот оказался в Сабанеле – перед ним цитадель, окруженная разнородными постройками. С момента изгнания сарацин, чье присутствие на полуострове теперь ограничивалось далеким Королевством Гранада, она утратила оборонительное значение и теперь соседствовала с богато украшенными новыми домами. Над зубцами виднелись строения с изящными стрельчатыми окнами, галереями и арками, поддерживаемыми тонкими колоннами.

Замком управлял кастелян, назначенный здешним феодалом, бароном де Сабанель. Уго вспомнил неприятный опыт общения с кастеляном в Гаррафе и на сей раз решил сначала объявиться в замке. Было начало марта; на ясном небе сияло солнце, освещавшее виноградники и пшеничные поля. Стояла приятная весенняя прохлада. В эту пору на виноградниках много работы: подкапывать, обрезать, класть удобрения… Крестьянам нужно больше поденщиков.

– Мир, – поприветствовал Уго караульного.

Взгляд солдата выражал нечто среднее между любопытством и ленивым безразличием. За воротами Уго разглядел плац, по которому праздно расхаживали солдаты.

– Чего надо? – спросил часовой.

– Мне нужна работа. Желательно в поле, – добавил Уго.

Солдат пожал плечами.

– Я знаю, что эти земли принадлежат барону де Сабанель, и хотел бы получить его разрешение. Я не хочу неприятностей.

– Ты что, хочешь поговорить с самим бароном? – недоуменно воскликнул солдат.

– Нет, конечно. А вот с кастеляном – да. – (Часовой вновь посмотрел на него как на сумасшедшего.) – С мажордомом? – спросил Уго, не теряя надежды. Солдат все так же недоумевал. – С твоим начальником? – наконец сказал винодел.

– Офицер! – крикнул часовой.

Чтобы получить разрешение на работу, Уго пришлось отдать кусок сыра – все, что у него осталось. Только за такую взятку тучный угрюмый человек, на лице которого застыла вечная гримаса отвращения, согласился принять Уго, самозабвенно вравшего о причинах своего приезда в Сабанель. Он выдумал себе имя Пау и солгал, что родом из Таррагоны.

– И что, у тебя есть только это? – спросил офицер, пряча сыр за пазуху.

– Да, сеньор, – ответил Уго и показал узелок, который нес с собой.

Офицер махнул рукой. Уго вновь закинул узелок за спину. Кошель с деньгами был надежно спрятан – там же, куда засунул сыр офицер.

– Я простой поденщик, привык работать на виноградниках, – добавил Уго.

Он не хотел говорить о том, что был виночерпием и разбирается в виноделии, – даже там, в Пенедесе, его легко могли вычислить. Надо оставаться незамеченным как можно дольше – пока он не придумает план, как спасти Мерсе.

– Ну, – протянул офицер, поворачиваясь к нему спиной, – можно и поденщиком… – Вдруг он обернулся. – Пойди к вдове Девесы, – чуть ли не приказал он. – Хорошая женщина. Муж ее недавно скончался, дети еще маленькие – ей не помешает помощник ухаживать за виноградником. Так она заплатит налоги барону и долги кредиторам. Скажи, что ты от меня.

Быть может, молодая женщина еще и могла уплатить налоги, как полагал офицер, насчет кредиторов Уго вообще не понял, но сильно сомневался, что после всех этих выплат она сможет нанять поденщика. Аделаида – так звали вдову – жила в полумиле от замка с тремя детьми (мальчик и две девочки) в одноэтажном крестьянском доме с односкатной прохудившейся крышей из веток и земли.

Должно быть, Аделаида рассуждала сходным образом – поэтому, выслушав Уго, она покачала головой.

– Мне нечем тебе заплатить, – кротко сказала вдова.

– Тогда я не понимаю, зачем тот офицер послал меня