войне при условии резкого ускорения нашей собственной программы по трубным сплавам в течение ближайших нескольких недель.

Дальше в меморандуме критикуется производство, осуществляемое «полностью крупными компаниями»[2185], – та же траурная песнь венгров, которую исполняли и Сцилард с Вигнером, – и предлагается внедрить срочную программу строительства реакторов на тяжелой воде под руководством Юри и Ферми. По-видимому, предложение Бете и Теллера не имело никаких практических последствий – секретное оружие Гитлера оказалось ракетами «Фау-1» и «Фау-2», которые разрабатывались тогда в Пенемюнде; первые такие ракеты были выпущены по Англии 13 июня 1944 года, – но оно отражает настроения, царившие в середине войны.

Распыление радиоактивных веществ вызывало меньшую тревогу. Подкомитет Конанта рассмотрел возможность его применения и счел ее «сравнительно отдаленной». Конант подчеркнул, что считает «чрезвычайно маловероятной возможность применения радиоактивного оружия против Соединенных Штатов и маловероятным применение такого оружия вообще»[2186]. В конце концов Гровс предложил Джорджу Маршаллу обучить нескольких офицеров использованию счетчиков Гейгера и отправить их в Англию в качестве наблюдателей. Маршалл, занимавшийся в это время подготовкой к высадке в Нормандии, согласился.

Американцам, защищенным широким «рвом» Атлантического океана, было легче сбросить со счетов возможность радиоактивной атаки, чем британцам. В августе 1943 года канцлер британского Казначейства сэр Джордж Андерсон, химик, отвечавший в правительстве Черчилля за Программу трубных сплавов, обсуждал этот вопрос с Конантом за обедом в вашингтонском клубе «Космос»[2187]. Его особенно беспокоило германское производство тяжелой воды, так как британские ученые считали, что нашли способ отделения легкой воды от тяжелой в пять раз более эффективный, чем существовавшие до этого методы; они опасались, что их коллеги в Германии могли сделать такое же открытие. Тяжелую воду, несомненно, можно было использовать в качестве замедлителя в котле с цепной реакцией. А из такой установки можно было получить радиоактивные изотопы для распыления над Лондоном.

Поэтому британцы начали еще более пристально наблюдать за установкой повышения концентрации в норвежском Веморке. Ее повреждения не были неустранимы. Напротив, летом этого года разведка сообщила, что в апреле установка снова заработала: немецкие ученые прислали из запасов германских лабораторий тяжелую воду для заполнения ячеек и ускорения восстановления каскада.

Когда Нильс Бор бежал из Стокгольма в Шотландию 6 октября 1943 года, он привез с собой чертеж экспериментального реактора на тяжелой воде, выполненный Вернером Гейзенбергом. Той осенью Бор неоднократно встречался в Лондоне с сэром Джоном Андерсоном; Андерсон сопоставил информацию, предоставленную Бором, с данными изучения радиоактивного оружия подкомитетом Конанта и полученными от норвежского подполья сообщениями о возобновлении производства в Веморке и пришел к выводу о срочной необходимости повторного нападения на этот завод. Нацисты значительно усилили охрану Веморка, что делало невозможным новый десантный рейд. Британские и американские представители обсудили эту проблему в Вашингтоне, и Джордж Маршалл дал разрешение на точечную бомбардировку.

Перед рассветом 16 ноября бомбардировщики Б-17 8-й воздушной армии ВВС США поднялись со своих баз в Британии и полетели на северо-восток. Чтобы минимизировать число жертв среди норвежцев, бомбежка была назначена на время обеденного перерыва на предприятии Norsk Hydro, между 11:30 утра и полуднем. С аэродромов ПВО на западе Норвегии не взлетело ни одного германского истребителя, и самолеты кружили над Северным морем, ожидая времени, назначенного для проникновения на территорию Скандинавского полуострова. Этим они привлекли внимание германской зенитной артиллерии, которой удалось подбить небольшое число бомбардировщиков, когда они пересекали береговую линию. До Веморка долетели сто сорок самолетов, сбросивших более семисот 230-килограммовых бомб. Ни одна из них не попала точно в цель, но четыре бомбы разрушили электростанцию, а еще две повредили станцию электролиза, снабжавшую водородом установку повышения концентрации, что практически вывело последнюю из строя.

Тогда Абрахам Эзау из Имперского совета по научным исследованиям решил заново построить установку в Германии. Для ускорения ее строительства совет планировал разобрать установку в Веморке и перевезти ее на территорию рейха. Норвежские подпольщики сообщили об этом решении в Лондон. Андерсона беспокоила не столько сама установка – Германия могла выделить на обеспечение ее работы лишь ограниченное количество электроэнергии, производимой на гидроэлектростанциях, – сколько тяжелая вода, остававшаяся в ее каскаде. Британская разведка просила норвежцев продолжать наблюдение.

9 февраля 1944 года подпольная коротковолновая радиостанция передала из окрестностей Рьюкана, что через неделю или две тяжелая вода будет отправлена в Германию под охраной: времени оставалось слишком мало, чтобы подготовить и высадить диверсионную группу. Кнут Хаукелид, проведший последний год на местности за подготовкой будущих военных операций, был единственным обученным десантником в этом районе, если не считать радиста. Ему предстояло уничтожить запасы тяжелой воды в одиночку, с помощью тех непрофессионалов, которых ему удалось бы привлечь к этому делу[2188].

Ночью Хаукелид пробрался в Рьюкан и тайно встретился там с главным инженером Веморка Альфом Ларсеном. Ларсен согласился ему помочь, и они обсудили возможные варианты операции. Тяжелую воду, степень обогащения которой составляла от 1,1 до 97,6 %[2189], должны были перевозить в тридцати девяти бочках с маркировкой «Калийный щелок». «Нападение на Веморк в одиночку, – пишет Хаукелид, – я считал невозможным… Поэтому единственной осуществимой возможностью было попытаться тем или иным образом атаковать во время перевозки»[2190]. Они с Ларсеном и присоединившимся к ним позже транспортным инженером из Веморка рассмотрели различные этапы транспортировки. Бочки с водой должны были перевезти по железной дороге из Рьюкана до верхнего конца озера Тинншё. Там вагоны предполагалось закатить на железнодорожный паром, который перевезет их по озеру; после этого они должны были отправиться, снова по железной дороге, в порт для погрузки на судно и отправки в Германию. Взрывать поезд было бы делом трудным и кровопролитным, так как он должен был быть битком набит норвежскими пассажирами. В конце концов Хаукелид решил попытаться потопить паром, на котором тоже должны были быть пассажиры, в озере 400-метровой глубины. Транспортный инженер согласился назначить отправку тяжелой воды на утро воскресенья, когда на пароме обычно бывало меньше народу.

Нападение на корабль почти наверняка означало гибель некоторых из германских охранников груза, что вызвало бы жестокое возмездие в отношении норвежского населения окрестностей озера Тинншё. Хаукелид обратился по радио в Лондон за разрешением на операцию, подчеркнув, что местные инженеры не уверены, сто́ит ли ее результат таких репрессий:

В это время мы уже открыто говорили о том, что немцы используют тяжелую воду в атомных экспериментах и что может существовать возможность получения атомного взрыва. В Рьюкане очень сильно сомневались, что немцы близки к решению этой задачи. Кроме того, там сомневались, что взрыв такого рода вообще