Девушка улыбнулась.

— Да, наверное. Я и не сообразила.

— Пора спать, — следователь посмотрел на часы. Была только половина одиннадцатого, и он никогда не ложился в такое время, но присутствие Тани смущало его. Обычно девушки приходили к нему, чтобы заняться сексом, но сейчас ситуация была другая, и Сергей чувствовал себя слегка растерянным: что делать с испуганной и ждущей от тебя помощи красоткой? Проще всего отправить её в постель.

— Утро вечера мудренее, — добавил Сергей.

— Хорошо. Как скажешь. Можно только я чаю выпью?

— Конечно, — полицейский достал сувенирную чашку с видом Амстердама. — Есть чёрный, зелёный и улунг. Но его, кажется, пьют по утрам.

— Спасибо, я зелёный. Всегда перед сном его пью. Так лучше спится.

Через пятнадцать минут Таня отправилась в ванную принимать душ, а Сергей сложил посуду в раковину и пустил воду.

Телевизор, который перед ужином попросила разрешения включить девушка, продолжал работать. Звук был почти на нуле, на экране ползали какие-то насекомые. Передача про животных или даже какой-то специальный канал — Сергей такие не любил и не смотрел: от вида всякой живности его по необъяснимой причине всегда подташнивало. Он взял пульт и нажал красную кнопку. Телевизор погас.

Полицейский прислушался: в ванной шумела вода, Таня что-то напевала. Он представил её голой. Если бы это был фильм, он вошёл бы к ней, и они занялись бы любовью под струями воды. Гладкая спина, полная грудь, упругие соски…

Вздохнув, Сергей взял тарелку и принялся усердно тереть её губкой.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

В квартире было очень тихо. Неестественно тихо. Такое полное отсутствие всяческих звуков ещё позавчера не удивило бы Сергея, но ведь у него в гостях была девушка. Он снова взглянул на часы — может, она ещё не встала? Но Таня поставила будильник на половину восьмого. А сейчас было уже без десяти.

Сергей откинул одеяло и спустил ноги на пол. Ламинат был прохладный, но не слишком — температура не падала ниже двадцати градусов даже ночью. Тело покрывала липкая испарина — сейчас бы принять холодный душ…

Полицейский вышел в коридор и остановился у двери комнаты, где спала Таня. Оттуда не доносилось ни звука. Он постучал. Никакого ответа.

— Эй, встаём! — крикнул он.

Тишина. Может, свалила?

Сергей нажал дверную ручку и вошёл.

Первое, что он увидел — это включённый телевизор, работающий без звука. На большом плоском экране копошились насекомые — очередная передача о жизни братьев наших меньших.

Затем полицейский перевёл взгляд на кровать.

То, что он увидел на ней, когда-то действительно было девушкой, которую он встретил в баре прошлым вечером. Но не теперь…

На кровати, залитой кровью, лежало её тело, раскрытое подобно гигантской устрице — вдоль спины шёл чудовищный разрез — такой же, как на трупе подростка, который Пифанов показывал следователям в морге.

Сергей невольно схватился за откос двери — не каждое утро находишь у себя дома выпотрошенное тело девушки, только накануне попросившей защитить её от убийцы.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

— Не знаю, как преступник проник в квартиру, но вышел он через дверь, — объявил Пифанов, стаскивая одноразовые перчатки и садясь в кресло у окна. — Возможно, девушка сама впустила его. Во всяком случае, никаких следов взлома найти мы не смогли.

— Она не впустила бы никого, — сказал Сергей, — потому что была напугана до смерти.

— Никого незнакомого, — поправил медэксперт. — Мы не можем проверить её телефон, чтобы узнать, не звонил ли ей кто-нибудь ночью, потому что его нет.

— Я видел вчера, как она ставила на нём будильник, — ответил полицейский. — Значит, убийца забрал сотовый с собой.

— Вероятно, преступник позвонил девушке и сказал, что придёт. Она и впустила его.

— Это невозможно, — покачал головой Сергей. — Она не знала того мужика, который следил за ней.

— Он мог и не быть убийцей, — вмешался Вихарев, до сих пор слушавший молча. — Она ошиблась. Тот парень следил за ней, потому что она ему понравилась.

Выпотрошил же её другой, кому она не побоялась открыть. Возможно, её близкий друг, раз она решила не предупреждать тебя, что он заявится.

В словах младшего следователя был смысл. Вернее, он был бы, если б не скомканная копия страницы, обнаружившаяся рядом с телом девушки. Теперь ни у кого не осталось сомнений, что листок — улика. Впрочем, у Сергея их и не было. Вот только находка никак не помогала продвинуться вперёд. Конечно, теория Вихарева могла сочетаться с опасениями Сергея, но он сомневался в силу особенных, только ему известных причин.

— Надо узнать, кто этот… Близкий друг, — проговорил Сергей. — Вот как её звали, — он пошарил в карманах и протянул Вихареву бумажку, на которой записал имя и фамилию девушки. — Займись этим, ладно? Боюсь, я сейчас слегка не в форме.

— Само собой, — кивнул младший следователь. — Сейчас же и сгоняю по адресу. Думаю, кто-то должен знать, с кем встречалась эта крошка.

— Встретимся в управе, — сказал Сергей. — Я поеду туда, когда… Здесь всё уберут.

— Только труп, — тут же встрял Пифанов. — Мыть пол и стирать твои простыни мы не собираемся. Кстати, на твоём месте я сдал бы их в прачечную. Когда мы их тебе вернём, конечно.

— Ради Бога, оставь их себе! — ответил Сергей, доставая сигареты. — У меня есть запасные. К тому же я не собираюсь здесь спать. По крайней мере, в ближайшие… Лет сто!

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Сергей улучил момент и вышел на улицу. Он должен был позвонить. Сделать это следовало давно, как только обнаружилась первая копия страницы книги, но он убеждал себя, что почти наверняка ошибается, хотя всё это время знал — конечно, знал! — что иного объяснения быть не может.

Теперь он сел на лавку и набрал номер, который оказался у него случайно, и по которому он разговаривал всего раз. Общие воспоминания, связывавшие его с человеком, которому он звонил, не побуждали к долгим и частым беседам. Он был из того периода, о котором Сергей предпочёл бы забыть. И не только он один…

— Алло? — голос был старческий, мужской.

— Это я.

— Понял. Как жизнь? — старческим был только голос. Его обладателю исполнилось не намного больше, чем Сергею. — Давно не слышал тебя. Соскучился?

— Не в этом дело.

Собеседник усмехнулся так, словно иного ответа и не ожидал.

— А в чём тогда? Плохо спишь? Так в этом