– Сомневаюсь, мистер Гонт. У меня такое чувство, что выприсвоили чужую собственность. Считаю, вам лучше…

Туз с открытым ртом и расширенными от ужаса глазаминаблюдал, как Гонт превращался из респектабельного бизнесмена в невиданногомонстра. Рука, сжимавшая горло Полли, на мгновение ослабла, и Полли непреминула воспользоваться случаем. Она повернула голову и впилась зубами взапястье Туза. Тот инстинктивно отшвырнул ее, и Полли упала, растянувшись вовсю длину. Туз тут же направил на нее дуло пистолета.

– Сука! – взвыл он.

15

– Ну, слава Богу, – с облегчением пробормотал НоррисРиджвик. Он все это время держал револьвер в вытянутой руке, опираясь наподставку мигалки.

Теперь он затаил дыхание, прикусил нижнюю губу и спустилкурок. Мерилл неожиданно согнулся и повалился всем телом на лежавшую наасфальте женщину – это, конечно, была Полли Чалмерс, как Норрис сразу недогадался? – а затылочная часть его головы отделилась, будто отрезанная ножом,и разлетелась кровавыми ошметками в разные стороны.

И тогда Норрис почувствовал невероятную слабость. Но кслабости этой примешивалось полное и глубокое удовлетворение.

16

Кончина Туза Мерилла оказалась вне поля зрения Алана. Необратил на нее внимания и Лилэнд Гонт. Они смотрели друг на друга: Гонт натротуаре, Алан у своей машины с тяжело вздыхающим саквояжем между ног.

Гонт тоже сделал глубокий вздох и закрыл глаза. По лицу егоскользнуло нечто вроде мерцающей тени, и когда он снова открыл глаза, образЛилэнда Гонта, который одурачил такое множество жителей Касл Рок, вернулсяобаятельный, интеллигентный, цивилизованный мистер Гонт. Взглянув на игрушечнуюзмею, валявшуюся у его ног, он с гримасой отвращения отшвырнул ее носкомботинка в сточную канаву. Затем снова посмотрел на Алана и поднял руку.

– Прошу вас, шериф, не будем спорить. Час поздний, и яустал. Вы хотите, чтобы я покинул город. Не возражаю. Сам, как видите, собралсяуезжать. Я уеду, заверяю вас, но не прежде, чем получу то, что по праву мое.Мое, шериф, можете не сомневаться.

– А я все же сильно сомневаюсь. Более того, не верю вам нина грош, друг мой.

Гонт смотрел на Алана с нетерпением и плохо скрытымраздражением.

– Саквояж и его содержимое принадлежат мне! Неужели вам неизвестны правила свободной торговли? Вы что, простите, коммунист, шериф? Язаплатил за все и каждую вещь в отдельности из тех, что находятся в этомсаквояже. Я приобрел их в результате честных сделок. Если вам требуетсявознаграждение, подарок, процент от сделки, взятка – назовите, как хотите, – яготов заплатить. Такой разговор мне понятен. Но вы при этом должны учитывать,что тут дело коммерческого, а не юридического плана…

– Вы обманывали! – крикнула Полли. – Вы всех заморочили! Вывсем лгали!

Гонт выстрелил в нее усталым взглядом и снова посмотрел наАлана.

– Вам-то известно, что это не так. Я вел дело так, как ведуего всегда. Я показываю всем и каждому то, что собираюсь продавать… и никого неуговариваю, даю возможность решить самостоятельно. Так что… прошу вас…

– И все-таки я, пожалуй, оставлю этот саквояж себе, –небрежно ответил Алан. Легкая улыбка, тонкая и колкая, как ледок, покрывающийлужи в конце ноября, тронула его губы. – Назовем это вещественнымдоказательством или уликой, как будет угодно.

– Боюсь, вам не удастся это сделать, – сказал Гонт и сошел стротуара на мостовую. В глазах его загорелись две крошечные ярко-красные точки.– Вы скорее умрете, чем получите мое имущество. В том случае, конечно, если ясам не пожелаю его отдать. А я не желаю. – Он шел навстречу Алану и красныеугольки в его глазах разгорались все ярче. По пути он оставил след нажелеобразной луже из мозга Туза Мерилла, растекшейся на мостовой.

Алан почувствовал, как кишки его сами собой решилисвернуться в тугой клубок, но не сдвинулся с места. Неожиданно для самого себя,побуждаемый инстинктом, которого понять был не в силах, он протянул руки кзажженной левой передней фаре и, сложив их перед ней, изобразил птицу. Птицазамахала крыльями.

«Вот и снова воробьи полетели, мистер Гонт», – подумал он.Огромная птица-тень, скорее ястреб, чем воробей, невероятно реальная, пролетелак окну вдоль удивительно нереального фасада Нужных Вещей. Гонт заметил птицукраем глаза, метнулся было к ней, но замер и вернулся обратно.

– Уходите из этого города, друг мой, – посоветовал Алан.Изменив положение рук, он изобразил огромную собаку, похожую на сенбернара,которая, высунув язык, пробежала в свете передних фар по фасаду ателье «Шейтесами». И где-то поблизости – намеренно или по случайному совпадению – залаяланастоящая собака. Тоже большая, судя по голосу.

Гонт повернул голову в направлении лая. На лице его теперьбыл явно заметен испуг и растерянность.

– Считайте, что вам повезло, раз отпускаю, – продолжал Алан.– Но какие обвинения, честно говоря, я могу вам предъявить? Кража душ можетбыть записана в своде законов, по которым живут отец Брайам и преподобный Роуз,но в моем своде такого закона, к несчастью, нет. И все же настоятельнорекомендую вам убраться подобру-поздорову.

– Отдай мой саквояж!

Алан смотрел на него, стараясь изобразить удивление ипрезрение, но сердце тяжело колотилось в груди и очень мешало благимнамерениям.

– Неужели вы еще не поняли? Так постарайтесь. Вы проиграли.И теперь свободны. Неужели забыли, как свободой распоряжаются?

Гонт еще несколько секунд смотрел на Алана, а потом склонилголову.

– Я так и знал, что от тебя надо держаться подальше. –Казалось, он разговаривает сам с собой. – Так ведь и знал. Уверен был. Ладно.Твоя взяла. – Он уже начал поворачиваться, и Алан слегка расслабился. – Яухожу…

Он обернулся так мгновенно и так гибко, сам похожий на змею,что даже Алан показался бы по сравнению с ним черепахой. Лицо снова исказилось:человеческий облик покинул его полностью. Теперь это был демон с заострившимисяскулами, глубоко запавшими щеками и глазами, горевшими кроваво-красным огнем.

– …НО НЕ БЕЗ МОЕГО ИМУЩЕСТВА! – визгливо крикнул он ибросился к саквояжу.

Где-то – совсем рядом или с расстояния в тысячу миль –раздался голос Полли:

– Берегись, Алан!

Но времени поберечься уже не оставалось. Демон, смердящийсерой и подпаленной кожей, навис над ним всем телом. Либо действовать – либоумереть.

Алан пропустил кисть правой руки под запястье левой,схватившись за тонкую эластичную петлю, выглядывавшую из-под ремешка для часов.Внутренний голос подсказывал, что ничего не выйдет, никакое чудо не поможет ине спасет, так как механизм фокуса со Складным Букетом отработал свое…