И вот тут мы должны присоединиться к нему, влиться в него,хотя рассказать о том, что чувствует сердце Роланда в этот самый момент, когдацель его жизни наконец-то показалась вдалеке, не под силу ни одномурассказчику. Представить себе такое просто невозможно.

2

Роланд быстро огляделся, поднявшись на холм. Не потому, чтождал каких-то неприятных неожиданностей, нет, в силу привычки. «Прежде всегоопределись с позицией», — говорил Корт, вбивал им эту мысль, когда они были ещесовсем детьми. Он посмотрел на дорогу, лавировать среди роз, не завевая их,становилось все труднее, но пока это ему удавалось, и тут до него вдруг дошло,что он увидел мгновением раньше.

«Что, как тебе показалось, ты увидел, — сказал себе Роланд,не отрывая глаз от дороги. — Возможно, это очередные руины, не отличающихся оттех, мимо которых мы прошли сегодня не раз и не два».

Но даже тогда Роланд знал, что никакие это не руины. Потомучто увиденное им находилось не в стороне от Тауэр-роуд, а прямо перед ним.

Он вновь посмотрел прямо вперед, услышав, как шейныепозвонки заскрипели, словно несмазанная дверь, и там, все еще далеко впереди,но уже видимая на горизонте, реальная, как розы, чернела на фоне неба вершинаТемной Башни. Во сне он видел ее тысячи раз, но собственными глазами — впервые.В шестидесяти или восьмидесяти ярдах впереди дорога поднималась на еще болеевысокий холм. На вершине с одной стороны дороги располагался говорящий круг,заросший ивами и жимолостью, с другой — роща железных деревьев. А по центруподнималось что-то черное, заслоняя крохотную часть синего неба.

Патрик остановился рядом с Роландом, издал нечленораздельныйкрик.

— Ты тоже видишь ее? — голос осип, потрескивал от изумления.А потом, прежде чем Патрик успел ответить, стрелок указал на то, что висело уюноши на шее, бинокль, единственную вещь, которую они взяли из снаряженияМордреда.

— Дай мне его, Патрик.

Патрик дал, тут же. Роланд поднес бинокль к глазам,отрегулировал резкость, а затем у него перехватило дыхание, стоило ему пойматьв окуляры вершину Башни, вдруг приблизившуюся на расстояние вытянутой руки.Какая часть Башни поднималась над горизонтом? Какую по высоте часть он видел?Двадцать футов? Или пятьдесят? Этого он не знал, но видел, как минимум триузких окна-амбразуры, поднимающихся по спирали, и видел консольный эркер навершине, сверкающий всеми цветами радуги в весеннем, солнечном свете, с чернойсерединой, которая, казалось, смотрела на него, как Глаз Тодэша.

Патрик закричал, протянул руку за биноклем. Он тоже хотелвзглянуть на Башню, и Роланд, не возражая, отдал юноше бинокль. Он был немножконе в себе, взгляд стал отсутствующим. Что-то похоже, подумал Роланд, ониспытывал и за несколько недель до поединка с Кортом, когда жил словно во снеили на луне. Чувствовал тогда: что-то грядет, какое-то значительное изменение вего жизни. То же самое чувствовал и теперь.

«А вот и ты, — думал он. — Моя судьба, конечная точка моегожизненного пути. И, однако, сердце у меня по-прежнему бьется (чуть быстрее, чемпрежде, это правда), кровь бежит по венам, и, безусловно, когда я нагнусь,чтобы взяться за рукоятки этой чертовой повозки, спина протестующе застонет ия, возможно, пущу „голубка“. Ничего не изменилось».

Он ждал, что на него накатит волна разочарования, поднятаяэтой мыслью. Вроде бы по-другому и быть не могло. Не накатала. Вместо этого потелу начало растекаться всепроницающее счастье, первым делом залившее мозг,потом мышцы. Впервые с того момента, как они с Патриком в этот день тронулись впуть, мысли об Ыше и Сюзанне покинули его. Он обрел свободу.

Патрик опустил бинокль. Когда повернулся к Роланду, на лицеотражалось волнение. Он указал на черный палец, торчащий на горизонте, изакричал.

— Да, — кивнул Роланд. — Когда-нибудь, в каком-то мире, тынарисуешь ее тамошнюю версию, вместе с Лламри, лошадью Артура Эльдского. Я этознаю, видел тому доказательство. А пока, именно туда мы должны идти.

Патрик закричал снова, потом лицо его вытянулось, он прижалруки к вискам, замотал головой из стороны в сторону, словно ему мучиласильнейшая головная боль.

— Да, — кивнул Роланд. — Я тоже боюсь. Но делать нечего. Ядолжен туда идти. Хочешь остаться здесь, Патрик? Останешься и подождешь меня?Если ты этого хочешь, я тебе разрешаю остаться.

Патрик без колебаний покачал головой. И, на случай, чтоРоланд не понял, немой юноша крепко схватил стрелка за руку. Правой рукой, которойрисовал, с железной хваткой.

Роланд кивнул. Даже изобразил улыбку.

— Да, очень хорошо. Оставайся со мной, раз есть у тебя такоежелание. При условии, что ты понимаешь: самый последний отрезок пути я долженпройти один.

3

И теперь, когда они ныряли в очередную долину и поднималисьна очередной холм, Темная Башня приближалась и росла на глазах. В их полезрения попадало все больше расположенных по спирали окон, все большая частьмассивных стен. В какой-то момент Роланд разглядел на вершине два стальныхфлагштока. Облака, которые следовали двум Тропам Луча, казалось, убегали прочьот свободных торцов флагштоков, образуя в небе огромную букву X. Голосастановились громче, и Роланд понял, что они поют имена этого мира. Имена всехмиров. Он не знал, откуда ему это известно, но был в этом уверен. Ощущение, чтоон отрывается от земли, только усилилось. Наконец, когда они поднялись на холм,где по левую руку большие каменные истуканы маршировали на север (лицаистуканов, выкрашенные чем-то кроваво-красным, злобно смотрели на них), Ролландпредложил Патрику залезть на повозку. На лице Патрика отразилось изумление. Ониздал несколько криков, которые, по разумению Роланда, означали: «Разве ты неустал?»

— Да, но мне нужен якорь, вот в чем дело. Без него я могу совсех ног броситься к Башне, хотя знаю, что нельзя этого делать. И еслиусталость не разорвет мое сердце, тогда Алый Король вышибет мне мозгикакой-нибудь из своих игрушек. Полезай на повозку, Патрик.

Патрик не заставил просить себя дважды. Ехал сидя,наклонившись вперед, не отрывая от глаз бинокля.

4

Тремя часами позже они подошли к подножию куда более крутогохолма. Сердце подсказывало Роланду, что этот холм — последний. И за ним лежитКан'-Ка Ноу Рей. На вершине, справа от дороги, он видел груду камней, когда-тосложенных в небольшую пирамиду. Теперь ее высота не превышала тридцати футов.Розы окружали основание темно-алым кольцом. Роланд, не сводя глаз с этихкамней, начал медленно подниматься на холм, таща за собой повозку. По мереподъема над вершиной холма возникла Темная Башня, увеличиваясь в размерах скаждым шагом стрелка. Он уже видел и балконы, и их металлическое, на уровнеталии ограждение. Бинокль ему больше не требовался: воздух был неестественнопрозрачен. Роланд решил, что до Башни осталось никак не больше пяти миль.Может, даже три. Уровень за уровнем поднимался перед стрелком, которыйбуквально отказывался верить своим глазам.