шоколадный соус, взбитые сливки и вишенку на, хм, интересные места, а потом слизал их».

«Ты не мог!»

«Конечно, мог! И если ты хочешь демонстрацию, тебе нужно только попросить».

«Я дам тебе знать», — нервно хихикнула она.

Я только улыбнулся. Мы достали еду и съели наше пятикомпонентное чили [22]. Чили в Скайлайне было одним из лучших в стране, и пятикомпонентный вариант был как нельзя кстати. Все начиналось со спагетти, покрытых чили, затем измельченный сыр чеддер, плюс лук и фасоль. Отличная штука.

Мы закончили есть, и я выбросил пакеты и контейнеры в мусорное ведро. Я отлучился, чтобы отлить, и вернулся, чтобы застать ее сидящей на диване. Я пошел и сел на противоположный конец дивана и просто расслабился.

«Я не кусаюсь, ты знаешь», — сказала она.

«Очень жаль», — сказал я.

Она засмеялась. «Не будь так уверен! Вспомни свою подругу с бананом!»

«Ой.»

«Точно.»

«Ты приглашала меня сесть поближе?»

«Да».

Я подвинулся, чтобы сесть прямо рядом с ней. Я взял ее левую руку в свою правую, и мы просто сидели молча. Я не был уверен, стоит ли мне развивать события или нет. Я был доволен тем, что сидел там, просто держа ее за руку. Мне было интересно, как далеко это может зайти, и как далеко я могу позволить этому зайти. Я был настолько перемешан эмоционально, что не знал, смогу ли я справиться с этим.

По правде говоря, я немного боялся. Секс испортил так много вещей в моей жизни. Если бы это была Мэри, у меня не было бы никаких проблем. То же самое было бы и с Мелани, если бы Пит вообще не был на горизонте. Мне еще предстояло решить, что делать с Вики, хотя эта ситуация сильно отличалась от данной, потому что не было никакого риска отношений, учитывая, что мы были двоюродными кузенами, и даже если бы все пошло плохо, мы могли бы легко избегать друг друга, за исключением обязательных семейных собраний. Даже тогда было достаточно просто держаться друг от друга подальше и жить дальше.

Мои мысли снова блуждали. Для меня не было неожиданностью, что они перескочили на Биргит. Я скучал по ней. У нее был такой здоровый взгляд на жизнь; мне было интересно, смогу ли я развить в себе что-то подобное. Развить в себе уверенность, чтобы делать то, что делала она; обрести то понимание жизни, которое было у нее. Мысленно я погрозил кулаком судьбе за то, что она забрала такую замечательную личность такой молодой.

Я вернул свои мысли в настоящее время. Что я делал? Почему я предложил привести Джойс сюда? Почему она пришла? Думаю, поддразнивания о вишне вернули меня к Келли, что заставило меня вспомнить об этом месте. Поэтому я предложил, ожидая, что мне откажут. Но она согласилась. Ее голос вернул меня в квартиру.

«О чем ты думаешь?»

«Мои мысли блуждали. Так часто бывает. Я пытаюсь думать о том, что я делаю, анализировать, почему я это делаю и как правильно поступить. Поступать правильно иногда бывает трудно. Знать, как правильно поступить в той или иной ситуации, еще сложнее. И у меня бывали случаи, когда я мог поступить правильно, только сделав сначала неправильно!»

«Как-то сложно; слишком сложно для меня, чтобы думать об этом».

«Прости».

«Ничего страшного», — сказала Джойс. «О чем еще ты думал?»

«О том, почему ты пришла сюда со мной. О том, чего ты хочешь. О том, чего хочу я».

«И?»

«Это опасная территория», — сказал я.»

«Чего ты хочешь, Стив?»

«Джойс, быть с тобой — этого достаточно. Я доволен, если мы просто будем сидеть здесь и держаться за руки».

«Это не то, о чем я спрашивала. Чего ты хочешь? Что тебе нужно?»

Я сидел с минуту, обдумывая ответ. Что мне было нужно? Чего я действительно хотел? Джойс была желанной. Она могла бы быть доступной, если бы я понял подтекст ее вопроса. Но хотел ли я, чтобы она сделала что-то из сочувствия? Правильно ли это?

В голове промелькнула мысль, нежданно-негаданно, из какого-то глубокого, темного места. Действительно ли мне не все равно? Имеет ли это значение? Я любил Биргит, и она умерла. Я любил Бекки и потерял ее. Я любил Дженнифер и потерял ее. Возможно, я никогда их не верну. Возможно, мне стоит просто сказать «к черту» и хорошо провести время. Это был, более или менее, совет Стефани несколько месяцев назад. Это были сырые эмоции, почти ненависть, ярость против вселенной.

Джойс была здесь наедине со мной, и казалось, что она на что-то намекает. Если она предлагала, я собирался принять это предложение. Просто сейчас мне было все равно. Я был зол. Злость накапливалась. Почему я просто не взял ее и не сделал это? Просто схватить ее, поцеловать и заставить ее хотеть меня? Дурачиться с ней до поглупения. Трахнуть до отключки мозга. Любая фраза была уместна. Лишь бы она не сопротивлялась, лишь бы долбить ее и заставить боль прекратиться.

Я запихивал это в себя в течение пяти дней, пытаясь бороться с этим дружелюбием. Я должен был выпустить ее наружу. К счастью, более спокойная, здравомыслящая часть меня сопротивлялась, и сопротивлялась сильно. Я не мог так поступить. Этот гнев был не мой. В тот момент я понял, что мне действительно нужна помощь; больше, чем я думал, когда спрашивала об этом Бетани.

Я боролся изо всех сил и, наконец, овладел своими вырвавшимися на свободу эмоциями. Это было очень близко, и я знал это.

«Я сейчас не в лучшем положении. Если я отвечу на этот вопрос, я могу обидеть тебя и разрушить нашу дружбу».

«Что тебе нужно?» — снова спросила она.

У меня был ответ, и я надеялся, что она не поймет его неправильно. Мне было интересно, возможно ли это вообще? Любовь причиняла боль. Любовь сводила меня с ума. Любовь заставляла меня непреднамеренно причинять боль людям. В моем сердце была огромная дыра, которую, как мне казалось, невозможно заполнить. Я надеялся, что она меня поймет.

«Быть любимым. Вот и все».

Она взяла меня в свои объятья, и я сломался, хотя и не так сильно, как в субботу вечером. Я просто рухнул в ее объятия. Я почувствовал то же самое рвущееся, раздирающее чувство, будто мое сердце вырвали из груди. Джойс была потрясающей! Она просто обняла меня, гладила по волосам и дала мне выплакаться.

Прошло около 20 минут, прежде