Йеон был менее сдержанным:

— Больше судей не будет, и тебе это известно. Прояви хоть немного сочувствия…

— Сочувствие — не моя стезя, а её, — он кивнул на Харону. — Выпускай Завет, и пусть он разорвёт Герусет на куски. Для начала.

— Ты не понимаешь, с чем мы столкнулись, — хмуро ответил Йеон. — В ней присутствуют огромные силы. И она действительно может противостоять нам — хотя, клянусь последним судом, я не понимаю, каким образом!

— По крови, — рыкнула Харона. — Тебе следовало бы заглянуть в её родословную, Йеон. Это место было создано по обоюдному договору, и только те, кто берут свою жизнь от его создателей, способны противостоять Судьям. За всю историю Лиманерона только четверо драконов несли в своих жилах кровь создателей — и Герусет одна из их потомков.

— Кем бы она не была, она всё равно остаётся обычной смертной самкой, — прервал её Лосоман. — Завет покончит с нею, какой бы силой она не обладала. Со времён моего воцарения ещё никому из осужденных не удавалось добраться до нашей Башни! И не удастся, пока я управляю ей! Моё слово!

Йеон гневно распахнул крылья:

— Да будет так! Но когда Герусет предстанет перед тобой, ты раскаешься в том, что недооценивал её!

Сказав так, он быстро вышел из залы, оставив собратьев наедине, чтобы спуститься по лестнице на нижней уровень. Сойдя с последней ступени, он оказался в просторном помещении со внушительными колоннами, поддерживающим потолок, с вкраплённых в который кристаллов лился такой слабый свет, что между колоннами царил полумрак. Пройдя к задней части помещения, он одним движением разогнал тьму и отворил широкую дверь. Один шаг — и он оказался на краю каменного колодца, на дне которого что-то копошилось.

— Завет, мы призываем тебя, — негромко произнёс дракон. — Найди — и покарай.

На дне шахты раздались странные звуки, как будто что-то большое и неповоротливое прижималось своим телом к её стенам, затем раздался громкий и очень неприятный визг — и нечто большое и тёмное взмыло вверх. Йеон вовремя отошёл от края — это нечто пролетело мимо него и сверху раздался скрежет открываемого люка в крыше Башни, через которое чудовище взмыло в небеса.

Глава вторая

Договор двух дьяволов

Герусет, которой душа Герода придала достаточно сил, уверенно вошла в то, что некогда было деревней — везде стояли покосившиеся деревянные дома с истлевшими крышами и дырявыми стенами, частью обрушившиеся, некоторые и вовсе уже обратились в руины, возле которых росли всё те же железные деревья. Ледяные клинки Герода растаяли, поэтому Герусет потратила часть праны, чтобы оторвать почти прямую ветку с шестью-семью такими шипами. К этим деревьям у чёрно-белой появилась симпатия, так как она убедилась в их необычных свойствах. Теперь, держа импровизированное оружие под крылом, Герусет чувствовала себя вполне уверенно — первые победы, пусть и доставшиеся её через боль и кровь, подбодрили её. Если один из этих судей смог умереть — то и другие тоже.

Внезапно она замерла, оглядываясь по сторонам. Омертвевший глаз Герусет видел то, что было недоступно другому — потому она прикрыла правый глаз и закрутила головой. От увиденного Герусет вскочила на задние, сжав «дубинку» в лапах и ошарашенно оглядываясь по сторонам — отовсюду, из тёмных провалов дверей и окон старинных зданий к ней стекались призрачные дымчатые силуэты, на ходу обретавшие большую чёткость и… Реалистичность.

— И кто же вы? — вопрос Герусет задала без капли страха, который так умело внушала другим. То, что теперь и другой глаз распознавал появившихся драконов, её очень подбодрило, поскольку против всего физического у неё была дубина, а против душ — прана, только и ждавшая приказа. Неужели же она не справится с какими-то жалкими духами?

Но призраки, не отвечая ни слова, постепенно окружали Герусет плотным кольцом, и чем больше их становилось, тем с большей скоростью когти самки стучали по дубинке. Они сошлись кольцом — проявившиеся до такой степени, что стала видна каждая шерстинка, и едва уловимые даже левым глазом, обычно не видевшим их. Пушистые и чешуйчатые драконы, дарманы, разных возрастов и окраса мертвецы. И все смотрели на Герусет лишёнными всяких чувств глазами.

— Дорогу! — решилась самка и двинулась на духов. Один из «телесных» сделал шаг к ней, и Герусет без промедления снесла ему голову веткой, нанизывая её на шипы. Брызнула кровь, свернувшаяся уже в полёте, страшная вонь ударила в ноздри самки, но она не стала медлить со вторым ударом, а затем выставила растопыренную ладонь на пару ближайших духов, чтобы вобрать их в себя. Они были почти обессиленными, но всё же восполнили затраты, и Герусет продолжила пробивать себе путь.

Духи сломали строй, разлетаясь и разбегаясь кто куда, на ходу теряя очертания, и Герусет зашлась визгливым смехом.

— Вот так вам! — закричала она. — Я здесь хозяин! И я…

Слова застряли у неё в глотке. От Башни к ней двигалась жуткая тень — четыре крыла перемалывали воздух, в то время как объединённые одним белёсым телом две мерзкие головы издавали такие вопли, что кровь стыла в жилах. Герусет отшатнулась — чудовище, напоминавшее крылатую змею, покрытую мехом, с двумя нелепыми и пугающими своим уродством полукруглыми головами с длинными челюстями, пролетело над ней, развернулось и продемонстрировало тысячи небольших ножек на своём брюхе. Герусет сжала дубину, не сомневаясь в том, что этот монстр прилетел по её душу.

Внезапно Завет ринулся вниз, прижав крылья к телу и раскрыв чудовищную пасть своей первой головы. Герусет тоже взмыла вверх, полагаясь на быстроту своих крыльев и вес чудовища, и ничто её не подвело: легко увернувшись от челюстей, Герусет отлетела в сторону и повернулась к монстру, когда тот начал делать разворот.

Чего совсем не ожидала Герусет, так это того, что, вопреки всем законам физики, чудище вдруг мгновенно остановится — тело его покрылось мерзкими складками, шерсть начала изгибаться волнами, что прошлись по всему телу, и внезапно Завет задней головой помчался на чёрно-белую. Самка нырнула к земле, пролетев мимо почти уцелевшего дома,