врубила меч в дерево и едва не упала вслед за его стволом. Меч пронзил его так же легко, как разрезал саблю бескрылого, как рубил их тела. Ошеломлённая Герусет опёрлась лапой об землю и взглянула на свой новый клинок.

— Дрожи… — произнесла она одно-единственное слово. Но к кому оно относилось — к судьям, к Инанне или к кому-нибудь ещё — пока Герусет и сама не знала. Она просто поднялась на задние и оглядела себя. Пора было стереть следы побоища — и отправляться на настоящую битву.

По счастью, источник находился рядом — бойкий ручей опасностью не сверкал, лишь чистотой и холодом воды, но Герусет не спешила, хорошо осознавая, что в мире, где к ней враждебна земля, воздух, растения и все местные обитатели, от воды тоже не стоит ждать ничего хорошего. Но засохшая коркой кровь всё равно уже надоела. Не став заходить в воду, Герусет отложила меч в сторону и направила силы на то, чтобы очистить шерсть — вот только без меча у неё не получилось подчинить себе даже ток воды. Слишком мало оставалось сил в теле самки, поскольку всё было отдано мечу. Тогда Герусет вытянула к нему лапу — и снова он сам влетел в её ладонь, волной омыв тело и душу лучше любой воды, но смывая не только кровь.

— Пора… — произнесла она и после этого взмыла в небеса, уже не опасаясь густой кроны. Меч в её лапах сверкнул молнией, увлекая за Герусет водный поток, которой её волей был направлен вверх, фонтаном пробив листву и дерево, разбросав их в разные стороны и освободив себе проход. Чёрно-бело-красная тень взмыла в небеса Лиманерона и полетела к Башне.

Глава третья

Из ада на волю

— Она одолела их!

Йеон взирал на Харону с глубочайшим презрением. Самка расхаживала перед Лосоманом и гневно подёргивала крыльями, что выдавало её волнение и озабоченность.

— Без труда! Без ран и повреждений! Так, словно бы ей кто-то помог! — она остановилась и уставилась на золотого. — Это наказание для нас!

— Она — всего лишь охваченная безумием самка, — отрезал Лосоман.

Глаза зелёной вспыхнули:

— Она одолела Порождение, Завет, она одолела духов, она смогла убить даже одного из нас!

— Ты сейчас явно не скорбишь об этом, — заметил Йеон. — Ты просто боишься — и боишься её. Разве нам, тем, кто назначает суд, пристало кого-либо страшиться? Наших сил хватит, чтобы одолеть её… — и он вопросительно взглянул на Лосомана. — Мы должны встретить её до того, как она доберётся до нас. И уничтожить.

— Тогда летите, — махнул лапой золотой. Если Харона взглянула на самца с удивлением, то Йеон — с разочарованием:

— А ты?

— Я останусь здесь, — последовал его ответ. — Если вы потерпите поражение — я выпущу последнюю нашу кару и прекращу путь Герусет.

— И ты останешься последним Судьёй, — оскалился Йеон. — Навсегда, или пока тебя самого не уничтожат.

— Возможно, когда-нибудь снова появятся Судьи. А может быть, я перекочую в Ничто, оставив здесь навечно то зло, что сможет одолеть даже меня. А теперь — не теряйте времени. Вас ждёт путь и битва. Так что не подведите меня. Сокрушите Герусет — или умрите.

— Да будет так, — кивнул Йеон и материализовал меч в лапе. — Идём, Харона. Пришёл черёд Герусет скорбеть.

Он первым вышел на балкон и первым взметнулся ввысь, ведя самку за собой. Харона, проявив в своих лапах два клинка с белыми лезвиями, устремилась за ним решительно, собираясь рассчитаться с Герусет за все устроенные ею безобразия.

* * *

Две фигуры, отделившиеся от Башни, чёрно-белая самка увидела сразу — и сама полетела навстречу. Они сближались над развалинами старой крепости, давно поросшей деревьями с иглами и густым рыжим мхом. Йеон пропустил Харону вперёд, и та с яростным воплем налетела на подсудимую, выставив задние лапы и меч перед собой. Герусет, уповая на силу своего оружия, скрестила клинки — но в крепости их оружие друг другу не уступало. Развернувшись, они отлетели в стороны и вновь напали друг на друга. Мечи звенели и гремели, рассыпая радужные искры, две самки то взмывали в небеса, то опускались вниз, их оружие снова встречалось и расходилось. Кружась, они отлетели от руин и теперь крутились на открытом месте, но не могли одолеть друг друга.

— Откуда ты взяла этот меч? — выкрикнула Харона, отбив очередной удар. — Это оружие Судей, а не твоё!

— Да неужели? — рассмеялась Герусет. — Теперь я сам себе судья!

Она приняла лезвие на крестовину, развернулась и ударила Харону в живот лапой, отбросив от себя. Йеон тут же пришёл на помощь Судье Скорби — он упал на Герусет сверху и та едва успела отбить удар. Их морды сблизились — теперь самку и самца разделяли лишь скрещенные мечи.

— Она может открыть проход… — едва слышно зарычал Харон, удерживая клинки перекрестившимися. — Отруби ей крылья — и мы пленим её.

— С большим удовольствием, — последовал ответ, и чёрно-белая напряглась, оттолкнув судью прочь. Тот сделал вид, что был оглушён — и полетел вниз, выправившись лишь у самой земли.

Путь к Хароне теперь стал свободен.

Взяв меч в обе лапы и отведя его за спину, Герусет полетела к ней, чтобы обрушить меч сверху вниз. Судья поднырнула под неё, развернулась и попыталась ударит в спину, но та парировала удар с лёгкостью. Разворот — она ударила мечом, но теперь Харона смогла отбиться, после чего ринулась вниз. Прижав крылья к бокам, Герусет обрушилась на неё сверху и толкнула её задними в спину. Закувыркавшись в воздухе, Харона не успела сориентироваться и распласталась на земле. Герусет ринулась вниз и на ходу опустила меч…

Харона завопила так, что её голос разнёсся по всему Лиманерону. Лосоман впервые проявил беспокойство — вскочив с места, он кинулся на балкон, поднялся на задние и, опираясь