и запоминай. Чтобы стать неуязвимой для Света и Тьмы, ты должна лишиться души. Пусть лишь крупица её живёт в твоём теле — а для остального я сделаю хранилище, которое не вскрыть и не разрушить… Поклянись мне в своей дружбе — и ты обретёшь такие силы, о которых и помыслить не могла!

Герусет не слишком долго раздумывала над этим предложением. Йеон даже не стал ждать, когда она откроет пасть.

— Твой выбор верен, — произнёс он и указал одним из крыльев на лес. — Иди туда. Я не смогу помочь тебе просто так, пока за мной наблюдает глаза Лосомана, но там ты найдёшь всё, что тебе нужно. Иди в этот лес, взращённый в Лиманероне ещё с первых времён, когда Свет и Тьма были совсем иными. Он подчинён Хароне, а потому не рассчитывай на тёплую встречу, но я приду тебе на помощь в последнюю минуту, когда взор всех судей будет отвращён от тебя… и меня. Там, в глубине зарослей, есть овраг, внутри которого ты получишь мой дар тебе и ключ к свободе для нас обоих.

Не ответив, Герусет с силой взмахнула крыльями и полетела прочь от судьи — по направлению, им указанному.

— Мне помощь и не требуется, — сказала она напоследок. В этом была часть правды — помощь требовалась предателю, и Герусет казалась ему наиболее подходящей кандидатурой.

А чёрно-белая продолжала лететь к городу. Теперь она в полной силе вкусила «прелести» здешнего воздуха. Во время битвы с тварями ей недоставало времени на то, чтобы подышать как следует, теперь же, летя сквозь завесу пыли и грязи, она едва не задыхалась. Такой полёт никуда не годился — Герусет ощутила стойкое желание опуститься на землю, и не была в силах ему противиться. Поморщившись, она стала опускаться на землю. Но когда красная земля разошлась множеством трещин, из которых выглянули покрытые зеленоватой слизью щупальца, Герусет решила, что с пешими прогулками лучше повременить, и снова взлетела повыше.

— Мерзкое место, — заметила она. — Но ты меня не достанешь.

Она летела в нескольких метрах над землёй, а проклятые щупальца вдруг взвились к ней и прежде, чем Герусет успела опомниться, обхватили её поперёк живота. Даже реакции дракона не хватало на то, чтобы увернуться от стремительного нечто, сокрытого в глубинах Лиманерона.

— Да сколько вас здесь…

Не успела она умолкнуть, как увидела, что щупальца вокруг неё покрываются острейшими иглами. Рванувшись изо всех сил, Герусет изловчилась и схватилась за державшее её щупальце зубами, откусив порядочный кусок. Рот наполнился мерзкой зелёной жижей, от которой самку едва не вырвало, в то время как перед глазами словно задёрнули серый занавес. И спустя миг пришла боль. Щупальце вспучилось и покрылось сотнями шипов — они пробили грудь и живот, лапы и крылья Герусет, вонзились в горло… Ужасающая боль разрывала самку, но и щупальце пришло в неистовство, продолжая удерживать драконессу и размахивая ею в воздухе, словно игрушкой.

Минута тряски — и вдруг Герусет осознала, что лежит на земле. Щупальце убралось прочь. Но другие, извиваясь, словно жуткие змеи, потянулись к самке. Та приподнялась, облитая кровью, израненная, но ещё более злая и решительная. Пришло время действовать! Рыкнув от ярости, она собрала энергию на лапы и обрушила прану на ближайшую тварь. Щупальце оторвало у самой трещины, второе отправилось следом за первым, третье, извиваясь, словно от ожога, убралось под землю. Четвёртое и пятое постигла та же участь, что и первые два, остальные трусливо скрылись.

Удовлетворившись своей местью, Герусет наконец обратила внимание на свои раны. Немного энергии, потраченной на самолечение, ушло только на наиболее опасные повреждения. Мелкие царапины заживут сами, а Герусет уже чувствовала себя слишком устало, чтобы обращать на них внимание. Наоборот, жжение от царапин придавало ей больше сил и желания отомстить тому, что сотворило местных тварей.

Один судья уже был уничтожен, второй искал с ней союза, оставалось только два других. Причём Харона не казалась Герусет особой проблемой. Нет, единственным, от кого здесь можно ожидать неприятностей — Лосоман. Правда, если он столь же силён, как и его твари, то не доставит особых проблем…

Теперь Герусет летела повыше — лучше уж вдыхать гадкий воздух, чем близко знакомиться с местными обитателями.

Лес становился всё ближе, но вновь опуститься на землю она решилась, только достигнув первых деревьев. Это было мрачноватое место: огромные деревья, обхватить стволы которых не смогли бы и десять драконов, возвышались до неба, в то время как между них тянулись к свету знакомые колючие деревья. Нет, не к свету — они тянулись к центру Лиманерона, к Башне, склоняя к ней свои вершины. Трава тут почти не росла, если не считать за траву жёлтые проростки, острые, как бритва, на которые вступать голыми лапами было бы крайне неразумно. По счастью, эта трава росла отдельными кусочками, островками, которые вполне можно было обойти. Это Герусет порадовало — опустившись на все четыре лапы, она двинулась вперёд, не суясь к опасным местам, быстро, но насторожив уши и оглядываясь по сторонам, каждую секунду ожидая нападения. Но пока ничего необычного не происходило.

— И куда же мне тут идти… — зарычала самка себе под нос, но продолжала шагать просто вперёд.

Постепенно лес стал меняться. Знакомые колючие деревья заполонили всё вокруг, вытесняя гигантские стволы, но и они росли не кучно, оставляя достаточно места для того, чтобы оглядеться. Прямо впереди начинался склон оврага, на дне которого росли всё те же деревья… И камень, поднимающийся из земли в кругу деревьев. Герусет нахмурилась — её привлёк нарисованный на камне знак — несколько похожий на руну «Ш», наклонённую и искривлённую. Под светом солнца этот знак не горел — он темнел, словно кто-то взял ночную темноту, обратил её в чернила и плеснул на высеченный символ, залив его первозданным мраком. Это было то, что и требовалось Герусет — чуть расправив крылья, она двинулась вперёд, позабыв об осторожности. И зря.

Крик не вырвался из её пасти, но сквозь крепко стиснутые зубы всё же прорвался болезненный стон. Герусет приподняла заднюю правую лапу и оглянулась на окровавленное травяное лезвие. Глубоко втянув носом воздух и на секунду задержав дыхание, Герусет двинулась дальше, но не