– Спасибо, Кериллан, однако, думаю, не стоит, – мрачно ответил юноша.

– Почему же?

– Время наше на исходе. Нас отпустили всего на два часа. С учётом дороги обратно, мы едва ли успеем.

– Руксус прав, – Альберт выглядел не менее мрачным. – Но мы всё равно ценим твою помощь… Кериллан. Ты нам очень помог.

– Не стоит сдаваться так легко. Даже если вы вернетесь, я продолжу поиски. Опишите, как выглядит ваша подруга.

Симон и Альберт переглянулись.

На пути обратно вновь пошёл снег. Через несколько минут он усилился, словно намеревался погрести под собой всё, и живых, и мёртвых. Снежинки ложились на тела, оружие, подбитую технику, громко хрустели под ногами.Руксус шел первым, в очередной раз недовольный тем, что нельзя хоть немного разогнать эту мглу своим огнём, дабы не привлекать внимание противника. Он конечно верил в свои силы, но все же меткий выстрел снайпера быстро положит конец его уверенности. Впрочем, душу юноши терзало не только это... Сзади кое-как влачились Альберт и Симон.

Каждый шаг давался тяжелее предыдущего. Впереди наконец-то показались очертания лагеря. Огни уже все потухли, солдаты спали, готовясь к возможно последнему дню своей жизни. Чувствуя невероятную усталость, Руксус всё равно упрямо преодолевал слои свежевыпавшего снега. Сзади раздались тихие всхлипывания.

– Симон, хватит, – послышался голос Альберта. – Ты не виноват. Никто из нас не виноват. Мы попытались, но… нам просто не повезло.

Руксус обернулся, твёрдо произнёс:

– Оставь его, Альберт. Ты должен понять, дело не только в этом.

Альберт явно хотел что-то ответить, и уже было открыл рот, но все же промолчал. Симон продолжил тихо плакать.

– Гелиора, как же так… Мы… мы ведь выросли вместе, и я… Как же так, почему…

Они прошли еще около полсотни шагов, прежде чем рядом раздались чьи-то неровные шаги. Руксус, как и остальные, напрягся. Кто же идёт в сторону лагеря? Полевые медики уже заканчивали свою работу, да и лазарет в другой стороне. На Кериллана тоже однозначно не похоже. Диверсант? Дезертир? В любом случае, следовало проверить.Все трое кивнули друг другу, Альберт достал из кобуры лазпистолет, Симон обнажил пси-клинок, а Руксус приготовился использовать Дар. Они осторожно двинулись навстречу источнику звуков, однако было похоже, что либо он их не слышит, либо игнорирует.Впереди показался небольшой пригорок. Кто-то прерывистыми шагами пытался преодолеть его. Руксус дал знак друзьям и те встали по бокам, по сути, окружая потенциальную цель. Когда же та наконец поднялась, юноша с трудом выдохнул.Ламерт, едва живой, бредущий, словно чья-то марионетка, даже не сразу заметил их. Держась за левую руку, в разных местах окровавленную и обожжённую, он уставился на Руксуса, словно видел его впервые.А потом безумно рассмеялся.

– Дошёл, наконец-то… свои, неужели свои… живые, живые…

Руксус бросился ему на помощь.

– Ламерт, Ламерт, что с тобой? Как ты вообще…

Молодой гвардеец споткнулся и упал прямо в руки псайкера, потеряв шлем. Измученное его лицо тронула облегчённая улыбка.

– А, это ты, Руксус… В который уже раз?.. Ведь все…все были мертвы, а я почему-то жив… Как же это?..

– Тихо, ничего не говори! Не трать силы, на тебе живого места нет!Руксус опустил руку на грудь гвардейца, и потоки зеленоватой энергии принялись затягивать его раны. В последний раз содрогнувшись всем телом и мучительно улыбнувшись, молодой солдат все же потерял сознание.

– Сколько же он брёл до своих? – спросил пораженный до глубины души Симон.

– Не знаю. Но явно долго, очень долго. И пережил такое, что не всякий смертный способен выдержать. Не знаю даже, правильно ли я поступаю, сейчас спасая его жизнь уже в третий раз. Может быть, было бы милосерднее…

Альберт сделал шаг вперёд.

– Это не нам решать. Спаси его, Руксус.

Они встретились взглядами, и Альберт увидел в серых глазах друга то, что так давно ждал. С ладони Руксуса сорвался новый поток энергии.

– Ты прав, брат. Я намерен нести это бремя вместе с ними до самого конца. В конце концов, мы не так уж сильно отличаемся. Ш-ш-ш, Ламерт, все хорошо. Ты в окружении друзей, и ты жив. Сейчас мы отнесем тебя к другим раненным. Моли только своего Императора о том, чтобы побыстрее забыть этот кошмар.

–Все войска на своих позициях, великий, и ждут только твоего приказа.

– Отлично. План остаётся неизменным.

– Повинуюсь.Андроатос повернулся во тьму, уже разгоняемую предрассветными лучами. Вновь восходило солнце, озаряя холодную землю ласковыми лучами и разгоняя свинцовые тучи.

– Не слишком ли рискованный шаг?

Андроатосу не очень хотелось отвечать, однако он все же повернул голову:

– Это было необходимо, колдун. Не тебе оспаривать моё решение. Лучше скажи, ты готов исполнить свою часть плана?

– Разумеется, – почти услужливо поклонился Аларон. – Дай только знак.

Незамутненный, держа в руках Воспевающего Резню, повернулся в сторону величественных гигантов, уже готовых к транспортировке. Рядом с ними суетились сервиторы и смертные слуги. Действительно, все было готово. Солнце всходило всё выше, освещая войско Чёрного Крестового Похода. Последний рассвет для рабов Ложного Императора, ещё защищающих Атоллу. Сегодня все их надежды обернуться прахом.

– Я готов уплатить эту цену чертовым тёмным техножрецам, лишь бы сектор Фарида наконец-то пал. Я и так дал лоялистам лишние часы жизни, лишь бы стянуть сюда все свои основные силы. Жди в лагере, Змеиный Глаз, а мы сделаем всё остальное.

Глава 36

Снег и признание

Оттон торопливо одевался на ходу, до сих пор не веря в услышанное. Что за безумие нашло на Торкве?

Тут-то он вспомнил ранние донесения от того мальчишки-псайкера, и то, о чем в высших кругах обороны Сераписа предпочитали либо молчать, либо говорить шёпотом. Прямо над ними висит Варп-Буря, которая, как говорят, становится только сильнее… неужели это она сподвигла одного из генералов Астра Милитарум на самоубийственное безрассудство?