Ходили, сбирали, ели гнилую картошку, в огороде выращивали овощи, а мать же у них в войну померла от голода.

Яйца тоже брали в как налог. В семье бабушки держали куриц штук 5–6 и один петух драчун. Неслись куры по-разному, летом чаще, зимой реже. Когда каждый день, когда через два дня. Выходило примерно яиц 3–4 в день от одной несушки.

В ограде стоял ларь и курицы нестись залетали туда, когда им нужно яйцо снести, они были приучены, знали свое место. Потом яйца вынимались и экономились как можно, только для налогов государству, никто не хотел конфликтовать. Яйца хранились в клети в корзинах.

И тут любимец семьи здоровый рыжий кот Васька повадился яйца таскать из ларя. Залазил через верх в этот ларь и с большим наслаждением съедал все свежеснесенные яйца. Государство несло невосполнимые потери, хозяева кота-воришки подвергались опасности попасть в немилость к тогдашним мытарям, что было чревато…

Это продолжалось все лето. Кот млел от счастья, а хозяева бледнели от страха. Надо было как-то спасать положение. Попытка отвадить кота от столь зазорного ремесла не увенчалась успехом. Яйца продолжали исчезать.

Отец решил кота уничтожить, как приносящего колоссальные убытки. Честно говоря, кот-воришка по совокупности съеденных яиц заслуживал самого сурового наказания — высшей меры. Но все — таки живой, жалко хоть он и «порядочная скотина». Отец дал поручение бабушке, ей тогда было лет 12, кота отловить и доставить на экзекуцию. Бабушка расстроилась, жалко кота, но отца не ослушаешься, его слово закон. И пошла Анна Семеновна, а в те годы просто Нюрка в сарай (на сеновал) кота ловить. Операция закончилась успешно.

Кот — мошенник был пойман. Но сердце ребенка огромно и добро. Жестокость и мстительность, а тем более страх за налоги были неведомы Нюрке. И девочка найдя небольшое отверстие решила спасти жизнь Ваське. Она пропихнула его в пролом стены и кот безнаказанно с подачи великодушной хозяйки скрылся в деревенских огородах. На этот раз для него все закончилось благополучно.

А вернувшись к отцу Нюра сказала, что кот не найден и следов пребывания Васьки на сеновале не обнаружено. Кот был любитель погулять на стороне, и поэтому отец без труда поверил. На этом история могла бы и закончиться благополучно. Но неугомонная лихая натура Васьки не давала ему покоя. Заветный ларь с яйцами непреодолимо манил к себе сладкими воспоминаниями.

И бесшабашный кот решился еще на один налет на яйца. Были ли без пяти минут государственные яйца съедены или нет, этого Анна Семеновна не помнит, но возвращение в дом хозяев неразумного Васьки не принесло ему совершенно никакой пользы и ожидаемого удовольствия. Он был пойман, и в этот раз строить планы его спасения было бесполезно. В его привольной и счастливой жизни была поставлена жирная точка.

МАЙ 1945

Все радовались, что кончилась война. Все надеялись пусть на постепенное, но неуклонное улучшение жизни. Не сразу, постепенно, отменили налоги. Увеличились трудодни. Часть стали выплачивать деньгами за работу. Люди стали чувствовать себя спокойнее. Жизнь стала налаживаться. Пошла к лучшему. С продуктами и хлебом стало легче. Вернулись в деревню праздники, стало подрастать молодое поколение. Стали больше общаться, веселее жить. Вечерки стали устраивать каждую неделю в субботу и воскресенье. Появилась возможность отдохнуть от нелегкого крестьянского труда, поднять настроение.

Для молодежи по вечерам, а для стариков в ноябрьские праздники устраивали день урожая, заканчивали год, и люди, утомленные и уставшие, получали еще одну возможность расслабиться, повеселиться, пообщаться.

На вечерки собирались парни и девушки в какой-нибудь избе или в клубе. Там играла гармонь, пели песни, танцевали. Но пьянки никакой не было — вспоминает Анна Семеновна Вахрушева (Бухарина). Вся молодежь приходила трезвая. Ни драки, ни хулиганства, не было никаких безобразий.

Но трудиться приходилось очень много. Все силы отдавались по-прежнему работе.

И слово безделье по — прежнему не было знакомо русскому крестьянину. Работали по 12–14 часов в сутки. Труд преобладал ручной тяжелый, техника медленно добиралась до вятской глубинки.

Даже после войны на току молотилка приводилась в движение конной тягой, как и сотни лет назад. Зерно молотили и днем и ночью непрерывно. Намолоченное жито сразу сдавали в «Закрома Родины». Страна возвращалась к мирной, созидательной работе и это тоже было сражение — сражение за будущее, за благополучие детей и внуков.

Воспоминания бабушки Матушкиной (Фоминых) Алевтины Сергеевны (в девичестве Шмыриной) 1926 г.р

Я с 1926 года рождения. В 1932 году пошла учиться в Б.Шурскую начальную школу. Окончив 4 класса, перешла учиться в 5 класс Замежницкой средней школы. Затем все хутора стали объединять в деревни. И мы всей семьей переехали на ст. Юрья я стала учиться в 6 классе Юрьянской школы, где и окончила 10 классов.

Была война. Досыта есть, не приходилось. Хлеба на иждивенцев выдавали по 200 граммов на день.

Папа работал один. Нам с младшим братом Дмитрием приходилось около колхозных овощных ям и у тети в деревне Фролы собирать гнилую картошку, и приготовлять из нее крахмал для киселя. Бывало, полуголодный учишь уроки — в глазах потемнеет.

После окончания десяти классов я уехала к старшей сестре Клавдии на завод номер 608. (Поселок рядом с которым в годы войны был сооружен завод, впоследствии станет г. Нововятском, а потом Нововятским районом г. Кирова)

В этом же году поступила работать учеником нормировщика в цех № 1 этого завода, где и проработала всю жизнь, сначала нормировщиком, затем старшим нормировщиком, начальником бюро нормирования.

Завод начинался с ремонтных мастерских Вятской сплавной конторы, расположенной в деревне Пенгино в 12 км от Кирова. Здесь и была организована производственная мастерская. Время военное, вся промышленность перестраивается на военные заказы. Оборудование для этой механической мастерской собирали со всех кировских заводов.

Станки и оборудование ставили прямо в поле, тут же делали шлакозасыпные стены и крыши. Таким образом, в 1942–1943 года и было построено 4 цеха барачного типа. Для работы мобилизовали подростков и женщин из ближайших районов и стали обучать их работать на станках и прессах.

Рабочие, инженерно-технические работники и служащие военного времени проявляли исключительный героизм, мужество и выносливость. Не имея жилья, люди располагались на квартирах в 3–5 километрах от завода, плохо одеты, часто полуголодные в плохо отапливаемых помещениях работали по 12–14 часов, выпуская продукцию для фронта. Благодаря чему коллектив завода постоянно наращивал мощности, перевыполнял государственный план.

В конце 1942 года мастерская