размышлял, уткнувшись взглядом в пол. Я почти слышала, как крутятся шестеренки в его голове.

Хаким осторожно взял стакан, и от меня не ускользнуло, как старательно он избегал прикасаться к моей коже.

– Ты слышишь их? Видишь? – спросил он, возвращая пустой стакан, и нервно провел рукой по своим густым темным волосам.

– Нет, – сказала я, прислушавшись к ощущениям. Голосов не было, как и знакомых лиц в осколках на полу. Только моя пылающая кожа и пряный аромат, лишающий способности здраво мыслить. – Ты оказался прав. Мне нужно было отвлечься.

Хаким с такой силой сжал челюсти, что я удивилась, как не раскрошились его зубы.

На долю секунды я пожалела, что произнесла это вслух, но сразу пришла к выводу, что так будет лучше, ведь мне сейчас совсем не до этих эмоциональных качелей.

К тому же я слишком хорошо помнила сны с его участием. В них его глаза были наполнены любовью и заботой, но все заканчивалось смертью. А судя по сегодняшней ночи, сны в этом мире могут быть весьма опасными.

Нет, никаких больше пристальных взглядов, объятий и поцелуев, пусть он скорее вернется в свое привычное амплуа невыносимого придурка, а я продолжу держаться от него на расстоянии.

– Что это было? – тихо спросила я, нарушая тишину, не сразу осознав, как это прозвучало. – Ведь я… Хаким, я правда не хотела… я бы не сделала этого по собственной воле.

Слова давались мне труднее, чем я ожидала.

– Магия. И очень сильная, – ответил он, продолжая задумчиво рассматривать пол, а потом задал вопрос, от которого у меня внутри все похолодело. – Ты правда кого-то убила?

– Нет! – взвизгнула я, но сразу взяла себя в руки. – Вернее… да, я… это моя вина.

Хаким озадаченно посмотрел на меня:

– Расскажешь?

Это никак не укладывалось в мой план держаться-от-него-подальше, но я рассказала ему все. Пусть лучше узнает сейчас от меня, чем потом от Брайса, который подсмотрел мои воспоминания в самый первый день, когда еще мог копаться в моей голове.

Обняв колени, я опустила на них подбородок и смотрела в одну точку, пока перед глазами проносился худший день в моей жизни.

Вновь окунуться в те события было изощренным способом самоистязания, и я не прерывалась, даже чтобы лишний раз перевести дыхание: любая пауза могла стоить мне и без того хрупкого самоконтроля, и я бы уже не смогла продолжить.

Хаким слушал очень внимательно, и я постоянно ощущала на себе его пристальный взгляд.

– Теперь благодаря вам с Брайсом я знаю, что оказалась тут из-за своего телефона. Знаю, что в этом как-то замешана Верика, хотя и не понимаю, зачем ей это было нужно. Но это знание не вернет мою подругу к жизни.

– Твоей вины в этом нет, Лив, – недоумевающе сказал Хаким. – Ты не можешь корить себя за то, чего не совершала. Ты никого не убивала.

– Из-за меня она оказалась в том чертовом озере. Из-за меня она нырнула в воду. Из-за меня она оказалась в той воронке, которая тянула ее ко дну, – мой голос предательски задрожал, пока я перечисляла все то, что казалось мне очевидным. Самоконтроль затрещал по швам.

Хаким пересел ближе ко мне.

– Лив, никогда не вини себя за поступки других, – строго сказал он, сжимая мою руку. – Это опасный путь. Ты не можешь влиять на чужие решения.

– Но я…

– Запомни, – он крепче сжал мою ладонь, – ты не виновата в ее смерти. Как бы жестоко это ни прозвучало, но твоя подруга лишь случайная жертва чьей-то игры, правил которой мы пока не знаем, но обязательно выясним. И мы узнаем, кто стоит за всем этим.

– Ты правда думаешь, что это возможно? – спросила я, переводя на него взгляд. Мое глупое сердце сжалось, сдерживая переполняющую благодарность, когда я увидела столько беспокойства и решимости в глазах Хакима.

– Уверен.

Отчаянно хотелось врезать самой себе за те чувства, что пробуждал во мне взгляд этого абсолютно невыносимого мужчины.

Не знаю, сколько мы так пожирали друг друга глазами, но от роковой ошибки спас лишь неожиданно раздавшиеся голос Брайса.

– Что тут происходит? – спросил он так удивленно, словно застал картину из наших переплетенных обнаженных тел.

Хотя мы с Хакимом оказались не лучше: отпрянули друг от друга так же резко, как застуканная родителями пара подростков.

– Она чуть не вспорола себе горло, – равнодушно бросил Хаким, поднимаясь с кровати. – Тебе следует получше следить за своей девчонкой, брат.

– И вот амплуа невыносимого придурка снова с нами, – я вложила в эти слова всю язвительность, на какую была способна. – Признаться, я даже немного скучала.

– Надеюсь, тебе хватило ума не записать меня в свои подружки, – холодно сказал Хаким. – Такая наивность даже тебе не к лицу.

Если бы взглядом можно было испепелять, то я бы уже нежно собирала в совочек его прах, а вот Брайс, казалось, даже немного расслабился от нашей перепалки.

– О чем вы оба говорите? – он повысил голос, не допуская начала нового раунда.

– Она чуть не совершила благородное дело, лишив нас своего общества. Прости, брат, но я случайно этому помешал.

Прикрыв глаза, я пыхтела, как старый гном.

– Хак, побудь серьезным хоть минуту.

– Серьезен как никогда, – пожал плечами этот мерзавец.

– Знаете что? – я слезла с кровати. Видимо, у меня было очень грозное выражение лица, поскольку братья невольно отступили. – Выйдите оба!

– А выглядишь так, словно просишь остаться, – хмыкнул Хаким, окидывая меня взглядом с ног до головы.

Невинно улыбнувшись ему, я чуть наклонилась и взяла кочергу, которую теперь держала между кроватью и прикроватным столиком. На всякий случай.

Глаза Хакима сверкнули, словно ему доставляла невероятное удовольствие вся эта ситуация, и, клянусь, уголки его губ на миг дернулись в едва сдерживаемой улыбке. Но он быстро взял себя в руки и натянул маску абсолютного равнодушия.

– Прочь из комнаты, – прошипела я и угрожающе двинулась на них, перехватывая свое оружие поудобнее. – Брайс, твой брат обязательно тебе все расскажет. Но если будут неприличные подробности – не верь.

– Где я и где неприличные подробности с твоим участием, – фыркнул Хаким, но они оба все же попятились к выходу, не сводя глаз с кочерги.

– Вот именно. Они только в твоих мечтах, – парировала я с улыбкой. – Но такая наивность даже тебе не к лицу.

Вернув Хакиму его же реплику, я громко захлопнула дверь перед его вытянувшимся лицом, на котором вновь промелькнула тень улыбки.

За окном уже окончательно рассвело, когда я вышла из ванной. Вода все тем же чудесным образом появлялась по утрам, но теперь я хотя бы знала, что это Брайс и Элика подсуетились, и никто не входит в мою комнату, пока я сплю.

Достав из шкафа тонкие обтягивающие штаны бежевого цвета, я заправила в них свободную белую рубашку с неожиданно откровенным вырезом и повернулась к зеркалу. В таком наряде я вполне могла сойти за местную, причем весьма обеспеченную: Брайс выбирал лавки в самом центре города, и одежду в них подгоняли под конкретного покупателя прямо на месте. При помощи магии, разумеется.

В таких лавках даже обувь была напитана магией – например, в сапогах, которые ждали меня в комнате, не было жарко или холодно. Хотя ремесленники явно знали толк в продажах, потому что подобный эффект длился всего несколько месяцев. Но Брайс мне шепнул, что он знает, как это возобновлять, поэтому я перестала возмущаться и отказываться от обуви, качество которой даже не снилось модным домам в моем мире.

Я откладывала момент встречи с братьями. Мне необходимо было время, проведенное наедине с собой, чтобы в тишине собраться с мыслями и хоть как-то осознать произошедшее.

Эта ночь уверенно заняла второе место в списке худших моментов моей жизни, скинув с пьедестала измену Марка. На фоне всего остального это теперь казалось таким незначительным, что его предательство больше не причиняло мне боли.

Но Хаким… Его появление этой ночью спасло не только мою жизнь, но и психику. Я никак не ожидала поддержки от него, ведь с самой первой встречи он только и делал, что изводил меня. Даже после моего обморока в столовой, в котором Брайс обвинил именно брата, тот не сбавил оборотов.

Хотя я знала, что виной всему была моя острая реакция на местную погоду, все же мне было непонятно его отношение ко мне.

Хаким уже две недели изо всех сил демонстрировал