Как-то раз мы с ним отправились в гости к Нинке Саватьевой.Мои «Жигули» сломались, и пришлось ехать электричкой. Нина справляла деньрождения на даче. Я купила билет, а Ленинид наотрез отказался платить запроезд.

– Знаешь, доча, – принялся он философствовать, – лично мнеэто государство ничего хорошего не сделало, только за решетку сажало, отчего ядолжен ему за билет отстегивать?

Я хотела было возразить, что на зону папеньку каждый разприводила страсть тащить все, что плохо лежит, но не стала напоминать ему обошибках молодости, а просто предостерегла:

– Если войдет контролер, заплатишь штраф.

– Ни за что!

– Тогда тебя высадят из вагона.

– Никогда!

Я только покачала головой. Будем надеяться, что Ленинид незатеет свару в вагоне. Впрочем, проверяющие садятся не в каждую электричку.

Мы уже благополучно проехали несколько станций, когда дверивагона одновременно разъехались с противоположных концов и появились мужики вформе.

– Граждане, приготовьте билетики, – сказал один, поигрываяжелезным «компостером».

– Ну вот, – воскликнула я, – говорила же!

– Ты о себе беспокойся, – посоветовал папенька, – меня нетронут!

Мне даже стало интересно, что же он собирается предпринять впатовой ситуации. Хитрые контролеры, горя желанием поймать «зайцев», двигаютсяодновременно с разных концов вагона, проскользнуть между ними простоневозможно, мужики выглядят устрашающе, папашка без шансов победить их в бою.

Наконец один из проверяющих подошел к нашей скамейке. Ямолча протянула ему билет, раздался легкий щелчок, и билет вернулся ко мне.

– Слышь, девушка, – немедленно спросил контролер, – идиот стобой? Где его проездные документы?

Я глянула на Ленинида и чуть не зарыдала от смеха. Папашкасидел, привалившись к окну, на макушке у него красовалась невесть откудавзявшаяся оранжевая шапочка с зеленым помпоном.

Глаза Ленинид скосил к носу, рот скривил и слегка приоткрыл,вид у него был самый что ни есть кретинский.

Сидевшая на соседней скамейке баба закопошилась ипододвинула к себе поближе сумки.

– Твой идиот? – повторил контролер.

– Нет, – моментально открестилась я от папеньки, – первыйраз его вижу.

– Эй, мужик, – проверяющий потряс Ленинида за плечо, – давайбилет!

– Ы-ы-ы, – протянул папенька, выпучивая глаза так, что яиспугалась, как бы он не потерял их.

– Оставь его, Серега, – сказал второй контролер, – чего сдурака взять? Пусть сидит!

– Ну люди, – покачал головой Серега, – может, нам его вмилицию сдать? Еще потеряется.

Как думаешь, Колян?

– Не наше это дело, – нахмурился тот, – давай, двигайвперед.

Спустя минут десять они покинули вагон. Ленинид вернул глазана место, утер слюни и гордо спросил:

– Ну как? Ловко я их разыграл?

– Слов нет, – вздохнула я.

– А ты-то хороша! – укорил меня папенька. – Отказалась отродного отца! Значит, если, не дай бог, я разума лишусь, на тебя рассчитыватьнечего? Ну доча, ну молодец, пожалела папку.

И как бы вы отреагировали на такое? Я молча уставилась вокно на пролетавшие мимо березки и ничего не ответила.

И если бы это была единственная дурацкая шутка, отмоченнаяотцом! Так нет же, вот теперь он решил прикинуться ясновидящим и экстрасенсом водном флаконе.

Мы дошли до аптеки и встали в довольно длинную очередь.Лекарства отпускала тетка неопределенных лет, похожая на бочку с соляркой.

Она еле-еле двигалась, дергая ящички и бесконечнопереспрашивая:

– Чего вам?

Наконец перед нами осталась одна женщина, в серой курточке.Толстуха сердито повернулась к ней.

– А вам чего?

Та стала мучительно вспоминать название лекарства, но непреуспела в этом.

– Ну.., такое.., круглое!

– А поточней нельзя? – обозлилась толстуха. – Здоровообъяснили! Круглое! Что же, у меня тут, по-вашему, одно овальное, одноквадратное и одно треугольное? Название говорите!

– Не помню! – растерянно воскликнула женщина.

– Ей нужны такие желтенькие мелкие таблеточки в прозрачномфутляре, – неожиданно сказал папенька, – в столе у вас лежат, в ящике!

Провизорша вытащила коробочку и поинтересовалась:

– Они?

– Ой, точно, – обрадовалась покупательница, – спасибо вам,мужчина, как только вы догадались?

Ленинид развел руками:

– Не знаю, но вы их не пейте, у вас вот тут что-то болит,как нарыв, вам надо в больницу!

– Камни у меня в желчном пузыре, – растерянно ответилатетка.

– Кто же с камнями болеутоляющее пьет? – возмутиласьаптекарша. – Хуже будет!

– А что пить?

Я с тревогой поглядела на Ленинида, кажется, его шуткидалеко зашли.

– Слышь, сынок, – ожила в конце очереди бабка, – а у менячего?

– У тебя ноги крутит, – пояснил папенька. – И вообще, долета, похоже, не доживешь! Землей от тебя пахнет!

Людской хвост замер, потом мужчина лет сорока с возмущениемвоскликнул:

– Что вы себе позволяете?

– Она спросила, а я ответил, – не сдался Ленинид.

– Ступай отсюда, предсказатель.

– Сам пошел вон!

– Дайте цитрамон, – попросила я, не обращая внимания наперебранку.

Толстуха заковыляла к ящикам, и тут Ленинид заорал:

– Ой, стекло падает!

Народ шарахнулся в сторону, потом бабка, та самая, которойЛенинид пообещал скорое погребение, хмыкнула:

– Ты, сынок, никак из психушки сбежал!

Ленинид отвернулся, женщина, просившая болеутоляющее, пошлана выход.

– Цитрамона нет, – возвестила провизорша.