Вероника схватила меня за рукав.

– Кара, конечно, хороший мастер, других у нас просто нет, ноу нее опыта маловато, вам нужно к Светлане, та просто творит чудеса.

Не понимая, куда она клонит, я ответила:

– Я заглянула к вам случайно, просто шла мимо, на рецепшенсказали, что парикмахеры заняты!

Вероника потащила меня по коридору и втолкнула в свойкабинет.

– Анджела дура, – заявила она, – ее давно следует выгнать.Держу ее из милости, не умеет нормального клиента распознать. Вас как зовут?

– Виола Тараканова.

– Ах, милая Виолочка, – запела Вероника, роясь в столе, – ясразу поняла, мы с вами люди одного круга, работающие женщины, вынужденныесамостоятельно скрести лапками, чтобы добыть себе денег на скромноесуществование. У вас ведь тоже нет богатого мужа, который разрешает вампользоваться своим кошельком?

– Нет, – осторожно ответила я.

– Понимаю! – с энтузиазмом воскликнула Вероника. – Сама какбешеная белка верчусь.

Вот вам от меня скромный подарок.

Я уставилась на ярко-розовую бумажку.

– Что это?

– Абонемент на десять бесплатных посещений моего салона, –пояснила хозяйка, – видите, вот тут написано «Стопроцентная скидка». Приходитезавтра, в одиннадцать утра, вас обслужит Светлана, наш лучший мастер,волшебница.

– Но почему вы решили сделать мне такой царский презент? –изумилась я.

– Просто почувствовала в вас родственную душу, – прочирикалаВероника, – берите, берите, не стесняйтесь, для своих друзей я всегда делаюскидки.

Я положила листочек в сумку.

– Спасибо, обязательно воспользуюсь.

– Да, кстати! – воскликнула Вероника. – Маленькая просьба!Сделайте одолжение, не рассказывайте никому о том, что увидели в туалете.Понимаете, клиенты…

– Ясно, – перебила я ее, – вам незачем покупать моемолчание, не стану разносить эту новость по Москве.

– Что вы, Виолочка! – всплеснула руками Вероника. – Какаяплата! Что за ерунда! Просто я чувствую к вам необъяснимое расположение, вот ирешила помочь вам изменить имидж, завтра в одиннадцать, не забудьте!

С гудящей головой я села в «Жигули» и поехала домой. Дополовины десятого вечера полно времени, успею выпить чаю и полежать на диване.Мне просто необходимо явиться на свидание к Карине с трезвой головой. Надеюсь,она в курсе того, что происходит в салоне, а в парикмахерской творится нечтостранное. Сначала убили Диму, потом Марину. Маникюрша пошла в туалет за водой,а там ее поджидал убийца. Или нет, он вошел через служебную дверь, задушилнесчастную и тут же покинул помещение. На парадном входе дежурит охранник, а навыходе во двор никого нет.

Интересно, как киллер узнал, что Марина пойдет в туалет?Как, как! Да очень просто! В парикмахерской огромные окна, мне, кстати говоря,это не очень нравится, сидишь со всклокоченной головой на обозрении всей улицы,словно рыба в аквариуме. Я предпочитаю укромные парикмахерские. Ну зачем всемпешеходам видеть, как мне красят волосы? Но это не имеет отношения к делу,главное, что с Тверской при желании можно легко увидеть все передвиженияперсонала внутри зала.

Убийца спокойно наблюдал в окно, он заметил, что Маринкавстала, взяла голубую мисочку и направилась в коридор. Естественно, киллермгновенно понял, что она отправилась за водой, и пошел к служебному входу.Значит, он хорошо знает внутреннее помещение салона, бывал тут, изучилобстановку.

Господи, что же такое знали Дима и Марина, несчастные детииз провинции, задумавшие покорить Москву, раз их убили? Во что они вляпались?

И что делать мне, скажите на милость? У кого узнать протаинственное НЕЧТО, из-за которого Настю держат в цементном подвале? Нет, надообязательно как следует расспросить Карину, у Димы и Марины, наверное, имелисьдрузья в салоне или любовники, не может быть, чтобы сотрудники вообще ничего незнали о брате с сестрой. И потом, ну откуда Дима добыл денег на квартиру? Емузаплатили. За что? Может, за хранение таинственной вещи?

То ли от неожиданно пришедшей в город жары, то ли из-заужасных событий у меня заболела голова. Кое-как добравшись до дома, я приткнула«Жигули» возле детских качелей и моментально услышала недовольное ворчаниеВарвары Анисимовны, бабульки с третьего этажа, прогуливавшей во дворе внука.

– Приехала, навоняла, тут дети играют!

– Но я же на мостовой поставила машину.

– Возле детской площадки!

– Больше негде.

– Накупили колес, – зашипела старуха, – порядочным людямдеваться некуда, заполонили Москву, украинцы чертовы, чеченцы.

Я молча заперла дверцу. Какой смысл спорить с такой?Объяснять ей, что я родилась в столице?

Да какая разница, где я появилась на свет, ничего плохоговедь не сделала! Да, наш двор забит машинами под завязку, и у ребят дляпрогулок остался крохотный пятачок с чахлой, буро-серой травой, но проблему-торуганью не решить!

– Дея, Дея, Дея! – раздался нервный крик. – Ты где,противная собака? Дея! Дея!

Варвара Анисимовна мигом переключилась на новый объект:

– О! Поразвели кобелей! Пенсионерам еды не хватает! ВсюМоскву засрали, ступить негде! Ходют, блохами трясут! Порядочному человеку носане высунуть. Чеченцы! Украинцы! Понакупали уродов!

Я пошла к подъезду, возле которого металась другая соседка,круглая, как мячик, Анна Кузьминична из девятнадцатой квартиры.

– Опять Дея убежала? – улыбнулась я.