В ту же секунду раздался звон и вопль, я быстро повернуласьи увидела разбитую дверь. Женщина вломилась прямо в стеклянную закрытую створкуи расколотила ее.

– Что ты делаешь?! – заорала провизорша.

– Убилася! – заверещала бабка. – Ой, до смерти порезалася!

Воспользовавшись суматохой, я вытолкала Ленинида во двор исурово спросила:

– Немедленно отвечай: как ты это проделываешь?

– Что?

– Все! Как стекло разбил?

– Это не я!

– Но ты закричал за секунду до происшествия!

Ленинид помолчал, потом промямлил:

– Это все шкаф.

– Какой?

– Ну, кухонный, который мне на башку свалился! Сдвинул мнемозги на сторону, и теперь я вперед вижу. Бабка эта скоро помрет.

– Ну хватит, – рявкнула я, – предсказатель!

Шагай домой, Джуна!

Ленинид молча отправился в обратный путь.

Не говоря ни слова, мы дошли до подъезда, и тут на насналетела Анна Кузьминична.

– Ленинид, миленький, – затараторила она, всовывая папашкепакет, – возьмите, не побрезгуйте, от чистого сердца купила!

– Что там? – папенька отступил назад.

– Там пиво, – сказала соседка, – хорошее, чешское.

– С какой стати вы решили Лениниду хмельное покупать? –хмыкнула я.

– Так Дея моя, – замахала руками Анна Кузьминична, – сидела,бедняжка, в яме, на трубах, с подвернутой лапой. Так бы и погибла доченька,если бы Ленинид не подсказал, где ее искать! Уж возьмите, уважьте меня!

Я просто остолбенела, совершенно не понимая, что делать сЛенинидом. Ну, папенька! Окончательно выжил из ума! Значит, он непостижимымобразом стал свидетелем того, как Дея свалилась в яму, и вместо того, чтобывытащить визжащую от боли и ужаса собачку, ушел домой, а потом устроил цирковоепредставление.

– Ну, пожалуйста, – бубнила Анна Кузьминична, – возьмите!

Внезапно Ленинид отшатнулся.

– Нет.

– Почему? – изумилась старушка. – Мне в магазине сказали,что чешское лучшее, не в пример нашему, да и дороже оно, мне за жизнь Деячкиничего не жаль!

– Воротит меня от пива, – скривился Ленинид, – лучше Вилкеконфет купите, она их любит до смерти, сливочная помадка называются, сцукатами.

– Да? – растерянно поглядела на меня Анна Кузьминична. – Ты,детка, и впрямь конфеты уважаешь?

Я машинально кивнула, папашка исчез в подъезде.

– Тогда я побежала, – заявила бабуся и порысила на проспект.

Я осталась одна у входной двери. Похоже, что кухонныйшкафчик, шлепнувшись Лениниду на черепушку, сильно повредил что-то в его мозгу.

До сегодняшнего дня папенька никогда не отказывался от пива,и воротило его только от работы.

Ровно в половине десятого я подрулила к салону Вероники иувидела Карину, прохаживавшуюся по тротуару. Услыхав гудок, она подошла кмашине.

– Я думала, ты забыла, – улыбнулась она, усаживаясь напереднее сиденье.

– Ну что ты, извини, если тебя задержала.

– Ерунда, я только вышла, – успокоила меня Карина, – ох, нуи денек! Видела Маринку?

– Да.

– Вот страсть господня, – вздохнула парикмахерша, – говорилая ей, не связывайся с Костиком. Да она меня и слушать не стала, и что из этоговышло?

– Кто такой Костик? – заинтересовалась я.

Карина скривилась:

– Клиент, балбес, жуткий урод!

– И зачем он Марине понадобился?

– Замуж она за него собралась, – сообщила Карина, – наивнаядурочка! Разве такой женится? Смех один!

– А что, этот Костик очень крутой?

Карина вытащила пудреницу, посмотрела на свое уставшееличико и сообщила:

– Он плевок, пустое место, ни одной копейки не заработал завсю жизнь!

– И ходит в такой дорогой салон?

– Ага, стрижется у нас, укладывается, маникюр делает,педикюр.

– Откуда же у него средства?

Карина сунула пудреницу в сумочку.

– Папа с мамой дают. Отец у него бандит!

– Бандит?

– Ой, простите, – начала ерничать Карина, – банкир, банкомвладеет, насыпает сынку-балбесу полные карманы золотых пиастров, чтоб он ни вчем не нуждался! Вот Маришка и решила банкирской снохой стать, ну не глупо ли?

– Почему же? – возразила я. – Если у родителей юноши многоденег, то, наверное, они могут себе позволить содержать молодых. Кое-кто готовплатить за счастье своих детей.

Карина ухмыльнулась:

– Ага, Маринка прямо на крыльях летала! Не так давнопринеслась к нам вся такая…

Парикмахерша даже удивилась, увидев, в каком настроенииманикюрша прискакала на службу. У той горели глаза, а на щеках был настоящий,не косметический румянец.

– Ну, прямо невеста, – захихикала Карина, слушая, какМарина, тихонько напевая, расставляет лаки.

– Да, – гордо ответила та, – невеста.

– Без места, – заржала Карина, – и кто жених?

– Костик, – с достоинством ответила Марина.

Карина почувствовала жалость к ней.

– Господи, – воскликнула она, – ну сколько же раз тебеговорить! Забудь про этот вариант!

Никогда ему родители не разрешат…

– Ошибаешься, – с торжеством в голосе заявила Марина,вытягивая вперед изящную ручку, – вот, смотри.

Карина глянула на ее хорошенькие, точеные пальчики и цокнулаязыком. На безымянном красиво переливалось кольцо, правда, не слишком дорогое,не с настоящими бриллиантами.

– Мы с Костиком вчера обручились, – сообщила Марина, –видишь, что он мне купил в честь помолвки!

Жалость в душе Карины сменилась завистью, похоже. Маринкеповезло!