середину бревна: обгорелые части древесины легче было отковыривать. Так бревно превратилось в лодку.

Еще Колумб удивлялся, какие большие челны у жителей Вест-Индии. На иных помещалось до восьмидесяти гребцов.

На Гаити эти суда назывались «каноа». Отсюда и произошло «каноэ», известное во всем мире.

Древние челноки можно иногда встретить в музеях. Они уцелели до наших времен потому, что были засыпаны песком или торфом, это предохранило их от гниения.

Кое-где стали делать лодки из коры деревьев. Кора сдиралась со ствола целиком, связывалась на концах — и легкая лодка была готова. Только лежа без употребления на берегу, она ссыхалась, коробилась. Начали укреплять такие лодки деревянными распорками, чтобы они не теряли формы.

Такой легкий челнок удобно было вытаскивать на сушу и переносить через те места на реке, где движению мешали пороги или мели. Эти долбленые или сделанные из коры лодки назвали пиро́гами.

А эскимосы делали лодки из тюленьих шкур, натянутых на деревянные или костяные рамы. Это каяки.

Еще одна древняя лодка родом из Ассирии сохранилась до наших дней. Круглая, плоская корзина, легкая, но непромокаемая, потому что дно ее просмолено. Такая лодка — куффа — и теперь в ходу кое-где в тех краях. На куффах перевозят фрукты и другие товары по рекам Тигр и Евфрат.

Весельное судно у древних греков называлось трирема; у норманнов весельно-парусное — даккар. В прошлом веке в Норвегии были найдены захоронения викингов. Их хоронили вместе с боевыми кораблями. В «последний рейс» с вождем отправляли и его любимых слуг. Этих несчастных убивали после смерти хозяина и хоронили с ним. Конечно, чтобы засыпать землей большое судно, и курганы воздвигали громадные.

Наблюдая за водой, приглядывался человек и к ветру, стал различать мощный ветер и слабый, убедился, что ветры меняют направление и могут сильно подогнать судно вперед. Так родилась идея паруса. Сначала это был просто кусок материи — какое-нибудь покрывало. Индейцы Северной Америки стояли в своих каноэ, раскинув руки, и держали это покрывало за верхние концы, а нижние были привязаны к их ногам. Конечно, плавать в качестве такой живой подпорки к парусу было не очень удобно, и скоро люди научились делать мачты и реи, сперва очень примитивные. Верхние концы паруса привязывали к двум палкам, а нижние закрепляли шестом с поперечной перекладиной.

Потом на судах стали делать палубы, а помещения для гребцов устраивать ниже. Когда к гребному судну приспособили парус, стало возможно при попутном ветре идти под парусом, а когда нужно, убирать съемную мачту и двигаться вперед на веслах.

Считается, что первыми строителями морских кораблей были финикийцы и ассирийцы, но знаем об этом мы очень мало. У ассирийцев гребное судно — бирема — было снабжено острым тараном на носу, чтобы нападать на вражеские корабли и топить их.

О египетских кораблях, как я уже говорила, мы кое-что знаем, потому что сохранились их изображения.

У римлян были галеры, они потом распространились и по другим странам. На галерах плавали венецианцы и французы. Сначала галера была гребной и гребцов нужно было много, поэтому места для грузов почти не оставалось.

На галере был уже верхний настил — палуба. Гребцы помещались под ней. В бортах судна проделывали ряд отверстий для весел. Гребцов приковывали к скамьям, чтобы они не могли убежать. Это были рабы, на лбу у них выжигали клеймо, а головы брили, чтобы волосы не скрывали клейма и каждый сразу мог видеть, с кем он имеет дело — со свободным человеком или с рабом.

С великими усилиями орудовали гребцы тяжелыми веслами, обливаясь по́том, а над ними свистел бич надсмотрщика и оставлял кровавые рубцы на обнаженных спинах. Позднее на галерах стали работать люди, присужденные к пожизненной каторге. Часто вместо слова «каторжник» говорили «галерник».

Три корабля Христофора Колумба именовались каравеллами. Это были прочные суда со сложной системой парусов. Вообще постепенно парусники совершенствовались все больше и больше. А как красивы они были на воде, как гордо шли по волнам с туго натянутыми ветром парусами! Старых моряков, помнящих еще парусный флот, до преклонных лет волновали названия парусных судов: бриг, бригантина, барк, баркентина…

Славились своими качествами английские быстроходные парусники — клиперы.

Но понемногу паруса стали отмирать. На смену им пришли паровые двигатели, дающие судну более быстрый ход и не зависящие от ветра.

Только мы пока оставим паровые суда, чтобы вернуться к ним позднее. Посмотрим, на каких кораблях плавали наши предки — славяне. Ты можешь полюбоваться ими на картинах Рериха, мы уже с тобой говорили об этом художнике, любителе и знатоке старины.

Вот картина «Волокут волоком». Суда нужно перетащить из одного водоема в другой. Но они ведь очень тяжелы, эти большие лодки с круто изогнутыми носами. Не переносить их приходится, а волочить. Среди холмов и негустых деревьев, где-то на севере, настлана дорога из бревен, и по ней волокут древние ладьи, что должны «как птица лететь, как зверь бежать». Недаром украшены они птичьими и звериными головами. Эти изображения должны отпугивать врагов.

Изучая русский север — край озер и лесов, — Рерих обращался и к скандинавам, к тем варягам, с которыми общались наши предки.

Плывут в русскую землю «заморские гости». Синяя тяжелая вода отражает красные паруса. Ладьи увешаны боевыми разноцветными щитами воинов. Вьются над флотилией бело снежные чайки. А с борта передового судна с драконьей головой на носу бородатые люди с интересом всматриваются в пустынный берег со славянским поселением на холме.

А это «Поход Владимира на Корсунь». Одна за другой медленно плывут широкие ладьи. На них цветные нарядные паруса. В ладьях воины со щитами. И к борту прибиты щиты. А над судами устрашающе вздернуты головы драконов.

В картинах «Славяне на Днепре», «Бой», «Красные паруса», «Варяжское море» повторяются изображения древних судов. Они пестры, нарядны и выходят на морской бой, как на праздник.

Погрешил ли тут Рерих против истины?

В старой русской былине рассказывается, как богатырь Соловей Будимирович плыл из города Леденца на корабле «Сокол». Этот корабль бежал, как сокол летел. Снасти и канаты у него были шелковые, паруса и флаги — камчатые, якоря — сибирского железа, посреди корабля стоял «зеленый муравленый чердак» — видимо, каюта самого богатыря. Там потолок был обит бархатом, стены — соболиным мехом, кругом развешаны куницы и лисицы, «ушистые и пушистые».

А изукрашен сам корабль необыкновенно:

Вместо очей было вставлено

По дорогу́ камню, по яхонту.

Вместо бровей было прибивано

По черному соболю якутскому.