и старательно, потому что вкус губ мужчины до сих пор щекотал и дразнил, вызывая ненужные воспоминания.

Смотрела в раковину и не могла понять, откуда капает вода. Покрутила кран – закрыт плотно. Ничего не текло… И только шмыгнув носом, сообразила – это слезы. Текут себе беззвучно, катятся… Вытерла их ладонями, посопела еще немного… Это просто стресс так выходил, ничего трагичного не случилось.

Я, в конце концов, тоже удовольствие получила, не только Владислав. И еще вина попила на халяву. И даже не пришлось придумывать, как себя вести поутру, обнаружив рядом чужого мужика. И кормить его завтраком – тоже нет лишней головной боли.

Ледяные струи, бьющие по затылку и спине, быстро заставили очнуться и забыть про всякие ненужные горести. Как будто в моей жизни нет и не было проблем посерьезнее!

Заряда бодрости хватило на то, чтобы грациозной ланью добежать до комнаты, стуча зубами от холода, натянуть халат и высушить волосы.

А потом зачем-то взяла телефон, и на нем обнаружила кучу сообщений от Пальмовского.

Сердце пропустило один удар… Второй… Зашлось в каком-то диком галопе… Ему стало тесно среди моих ребер, не таких уж и узких, казалось бы…

Пока палец двигался по экрану, снимая блок, воображение успело разорвать голову тысячей самых идиотских предположений.

Решил извиниться?

Объяснить, почему сбежал таким образом?

Захотел сказать мне что-то романтичное, что вслух произнести не мог?

Сообщает, что больше могу не приходить на работу? Проверку не прошла, и стажировка окончена?!

Прикрыла глаза, чтобы не расстроиться сразу, после первого предложения… Досчитала до пяти. Набрала воздуха, как перед прыжком в воду, открыла…

«Мне к планерке будет нужна расшифровка вот этих трех пунктов»

А дальше – фото таблиц и диаграмм.

И снова: «Здесь непонятен выхлоп от рекламы. Есть статистика и расчеты? Это точная цифра, или твоя примерная оценка?» «Когда будут известны результаты опроса?»

Что ж… Небо на землю не упало. Не случилось ничего нового.

Пальмовский очнулся после многочасового марафона с сексом и едой и снова принялся работать. А может, решил, что это мне уже хватит расслабона, пора возвращаться в строй и пахать на благо его компании.

Первый порыв: одеться, вызвать такси и выехать на работу. Мне как раз хватило бы времени, чтобы подготовиться к планерке, расписать и выслать на почту Пальмовскому все ответы. Шеф сказал – подчиненная сделала. И подумаешь, на часах всего-то четвертый час ночи!

Но фиг ему! Сколько можно-то?

Не стала грузить себя ерундой, а предпочла заняться педикюром. Что может быть лучше и радостнее, чем красивые ноготочки? Даже если о них знаю только я?

В офис я входила ровно за пятнадцать минут до начала рабочего дня. Вся такая решительная, собранная и готовая к отпору.

Не бежала, сломя голову, к компьютеру, не загружала почту… Решила, что новый день стоит начать со стаканчика хорошего кофе. Зря его, что ли, бесплатно всем наливают в этой конторе?

– О! Даша! Какие чудеса! – Рука дрогнула, чуть не расплескав обжигающий напиток. Еле-еле успела поставить его на стол.

– Аль, ты зачем так подкрадываешься? – Обычно девушку было слышно издалека, перестук её каблуков оповещал заранее.

– Я тебя несколько раз окликнула, Даш. Думала, ты в наушниках, поэтому не замечаешь…

Аля внимательно в меня вглядывалась, будто уже все знала. Будто готовилась что-то нехорошее мне сказать…

– Задумалась. Извини.

– Ты, наверное, выспалась, наконец? Отлично выглядишь, Дашуль! – Она подняла большой палец.

И вот, поди, разбери – серьезно говорит или издевается?!

Если лихорадочно блестящие глаза и нездоровый румянец – это «отлично выглядишь», то Аля явно о чем-то не знает в жизни…

– Спасибо. Это просто прическа новая. Тебе кажется. – У меня сегодня было очень много времени, чтобы разобраться с кудрями и привести их в порядок. А что, хорошая отмазка. Пусть будет.

– Как настроение, Дашуль? Ты в курсе, что сегодня встречу утреннюю перенесли на час? Пальмовский где-то застрял, опаздывает. Секретарь только что всем сообщила…

Это было невыносимо: в каждой, самой невинной фразе искать подвох. Бояться, что уже чем-то себя выдала, и что вот именно сейчас пора признаться во всех своих смертных грехах!

Но раз уж Аля еще не требует писать заявление об уходе, она либо не догадалась, либо дает мне последний шанс выкрутиться.

– Отличное настроение, Аль. Я только за кофе успела зайти, про совещание ничего не знаю.

– Какое интересное совпадение… – Ее таинственный тон и загадочная улыбка жутко напрягли. Я нервно глотнула и выпила сразу половину стакана. Поперхнулась, закашлялась…

– Ой, ты что, Даш? Будь здорова! – Аля заботливо постучала меня по спине, помогая прокашляться.

– Кхм… Спасибо. Я пойду, наверное. Столько дел нужно успеть к планерке…

– Так вот я и говорю: так забавно, сегодня и ты пришла позже обычного, и Славик почему-то задержался… А ведь с ним такое раньше не случалось никогда…

– Может, заболел? – Нужно было срочно уходить. Желательно – бежать, чтобы не слушать и не отвечать на новые каверзные вопросы.

Но меня что-то держало. Наверное, недосып сказался. Начала наполнять себе еще один новый стакан с кофе, теперь уже вдвое более крепким. И без сахара, и без молока. Пора было реально взбодриться, чтобы не наделать глупостей.

– Он с температурой под сорок являлся вовремя, ходил тут, как привидение, таблетки глотал, но все равно работал. – Она отрицательно мотнула головой. – Первое опоздание у Пальмовского на моей памяти…

– Не могу ничего сказать. Я рада лишь тому, что Владислав Андреевич дал мне возможность подготовиться к совещанию дополнительно. Кстати, надо уже бежать. До встречи, Аль…

Не оборачиваясь, не давая ей возможности меня снова удержать, на скорости помчалась к себе в кабинет.

Если уж начальство дало мне фору, надо ее использовать, а не трепаться попусту…

– Итак, Дарья Олеговна, вам слово. Прошу поделиться успехами вашего проекта.

Да, он действительно дал мне фору больше, чем в час. Эту планерку переносили еще два раза, и вообще казалось, что ее отменят к чертям. Но Пальмовский, все же, явился в офис ближе к обеду, о чем нам тут же сообщила секретарша.

А я узнала об этом каким-то шестым чувством. Словно поймала мужчину на какой-то внутренний радар. Вот только что сидела спокойно, занималась расчетами, и вдруг – напряглась, занервничала, начала оглядываться и прислушиваться.

Даже из-за двери было слышно, как он идет по коридору, приветствуя подчиненных и раздавая распоряжения на ходу.

Никакое это было не шестое чувство, а обычный хороший слух, обостренный волнением.

Не знаю, на что я надеялась до последнего. О чем таком дурацком